Весенние сны
Шрифт:
– Да вроде нет, не помню, – ответил второй голос под затихающий стук копыт.
– Да что ты? Все они ехали в Калифорнию и должны были пересечь территорию апачей. Так вот, я сам, своими глазами...
Голоса затихли, наступила тишина. Анастасия едва слышно выдохнула и осторожно потрепала своего мустанга по шее. Хок легонько сжал ее руку и шепнул:
– Спокойно, не двигайся, Стейси. Они еще могу вернуться.
Анастасия тут же замерла. Ей в голову такая мысль не приходила. Что бы с ней сталось в этой Аризоне, если бы не Хок? Но думать об этом у нее не было никакого
Они простояли неподвижно очень долго, пока Хок наконец не сказал все еще шепотом:
– Думаю, теперь мы можем трогаться обратно. Но все время нужно быть настороже, поняла?
– Да, конечно, – тоже шепотом ответила девушка.
– Теперь можем быть уверены только в одном.
– В чем?
– Что вернуться в Гайю до рассвета нам не удастся.
– Это я виновата, Хок. Он усмехнулся:
– Я бы сказал, что это наша общая вина. Но сейчас это не имеет никакого значения. Я должен переодеться. Найди-ка фляжку.
– Сейчас, – сказала Анастасия и, повернувшись, потянулась за одной из них, что были приторочены позади седла. Когда она повернулась к Хоку и протянула ему флягу, тот сказал:
– Смой грязь с физиономии.
Анастасия расхохоталась, вспомнив, что вымазала себе лицо для маскировки. Пока она умывалась, Хок продолжил:
– Я тоже смою с себя боевую раскраску, а потом мы вернемся в Гайю и сделаем вид, что встали очень рано и съездили прогуляться.
Он быстро умылся, переоделся и превратился из грозного индейского воина в обычного американского загонщика. Наблюдая за этим перевоплощением, Анастасия сказала:
– Знаешь, а я уже привыкла к твоему предыдущему обличью и теперь даже не знаю, какое мне нравится больше.
Хок хмыкнул:
– Самое правильное – чтобы я нравился тебе в любом.
Анастасия громко рассмеялась, но потом, вспомнив об осторожности, зажала рот рукой.
– И вот еще что, Стейси, – заметил Хок, заправляя рубашку в штаны, – я пока не выяснил, насколько ты вынослива и осторожна.
– Достаточно, – гордо ответила Анастасия и уже мягче добавила: – Если честно, то пока еще я чувствую себя здесь чужой.
– А пожалуй, ты права, – улыбнулся Хок. – Как только приглядишься к тому, что творится вокруг...
– Точно, – кивнула она, озабоченная теперь тем, чтобы как можно скорее вернуться в Гайю. Мысль о том, что кто-то может следить за ними, была неприятна.
– Хорошо. Тогда давай возвращаться. Очень хочется надеяться, что вид у нас после всех ночных трудов будет вполне невинным.
– Я тоже надеюсь на это, – горячо поддержала его Анастасия. В то же время она не могла себе представить, что сказали бы ее родители, узнай они, в какой авантюре она сегодня участвовала. Анастасия даже головой затрясла, отгоняя эту мысль.
Небо уже начало розоветь на востоке, когда они въехали на территорию Гайи, хорошенько обтерли своих уставших мустангов и направились к дому. Когда они подходили к особняку, Анастасия сухо проговорила:
– Вот и дом родной.
Хок не согласился с ее настроением.
– Родной дом там, где твое сердце, – серьезно сказал он. – А
От прозвучавшего в этих словах обещания на глазах Анастасии выступили слезы. Но прежде чем они смогут обрести такой родной дом, требовалось до конца разобраться с Ти Эл Латимером.
Глава 18
После бессонной ночи и суетного дня Анастасия сидела на веранде в кресле-качалке и, наслаждаясь покоем, потягивала чай.
Она поглядывала на родителей, которые сидели рядом на веранде и тоже пили чай. Анастасия улыбнулась, вспомнив прошлые времена в долине Миссисипи. Правда, тогда родители пили не чай, а мятный джулеп – виски с водой, сахаром, льдом и мятой, а ей скорее всего налили бы лимонад, и тоже со льдом, конечно, – ведь на улице стояло жаркое южное лето. Здесь, в северной Аризоне, было прохладно и сухо, и никакого льда для напитков не требовалось, но чувство уютного дома вернулось.
День уже близился к вечеру. Солнце клонилось к западу, почти касаясь горизонта. Скоро загонщики закончат работу и отправятся ужинать. Анастасия подумала о Хоке и невольно заулыбалась. Он будет разгоряченным, потным, весь в пыли, уставшим, но совсем недавно и она была точно такой, пока не приняла ванну после того, как целый день провозилась по дому.
Когда Хок и Анастасия после эпопеи с быками Латимера вернулись рано утром в поместье, Лорели, посмотрев на дочь, решила, что та слишком много работала на солнце, и настояла на том, чтобы Анастасия весь день провела в доме, помогая матери по хозяйству.
«Ну что ж, – подумала Анастасия. – Может быть, мы с Хоком выглядели грязнее, чем полагали, однако никто не стал интересоваться, зачем мы выехали из поместья в такую рань и чем, собственно говоря, занимались». Сами они, естественно, всячески избегали разговоров на эту тему. Вот и получилось, что никому не пришлось говорить неправду. Вспоминая прошедший день, Анастасия думала, что предпочла бы вместе с Хоком загонять скот и караулить стада, чем трудиться бок о бок с родной матушкой. Лорели напоминала маленькое торнадо, которое всюду увлекало за собой дочь, успевая заниматься всем подряд.
В этой суете Лорели еще нашла время, чтобы доделать новые юбку и блузу для дочери. Широкая юбка была из тонкого зеленого сукна, а блуза с низким воротником и короткими рукавами – из белого. Все было скроено по примеру одежды, которую носила Мария. Лорели и для себя сшила такие же юбку и блузу, только светло-голубого цвета. Теперь обе с удовольствием переоделись в новую одежду и отдыхали, окруженные комфортом.
Время от времени налетал легкий прохладный ветерок, и Анастасия наслаждалась заслуженным ничегонеделанием. Она снова покосилась на родителей. Кресла их стояли рядышком, и Лорели, ласково глядя на мужа, держала ладонь на его руке, которую тот положил на живот, как бы прикрывая рану. Чувствовал себя Спенс намного лучше и даже начал без посторонней помощи спускаться на первый этаж и выходить на веранду. Анастасия тихонько радовалась, видя все это, и знала, что еще немного, и отец окончательно встанет на ноги.