Весенние соблазны
Шрифт:
К счастью, совсем рядом стояла колода. Я влезла на нее, а маг меня подхватил и усадил перед собой.
— А куда мы поедем?
— К морю. Как иначе попасть на остров?
— Но будет буря. И ночь скоро.
Он рассмеялся.
— Буря — это прекрасно! Держись крепче.
Вокруг бесновался ветер, чернота пеленала нас и хлестала плетью дождя. Вихри визжали, ревели и выли на разные голоса. А мы летели, рассекая тьму, грязь, воду и ветер. Гейлу не нужны маяки. Плоть от плоти бури, он не знает усталости или страха. И чем яростней негодовали
К рассвету буря выдохлась, и Гейл перешел на шаг. Элли изумленно оглядывалась по сторонам. Привычные холмы и леса, окружавшие Рондомион, сменились камнями и скалами. То тут, то там вставали седые, покрытые мхом дольмены. Стало гораздо холоднее, а в воздухе запахло солью и морем.
— Мы так далеко уехали? — Она дрожала от холода, ее плащ и платье насквозь промокли во время скачки. Я обнял ее одной рукой, прижал к себе и невольно вспомнил, как соблазнительна рыжая без одежды…
Если забыть о ее неумелой лжи и попытке манипуляции с клятвой, Элли держалась замечательно. Не боялась, не задавала глупых вопросов, не ныла и не требовала к себе особого отношения.
Она начинала мне нравиться. По-настоящему нравиться. Проблема…
— В бурю для Гейла нет преград, кроме моря. Ты замерзла?
— Немножко, — она улыбнулась посиневшими губами.
Скалы расступились и вывели нас к обрыву. Впереди все пространство, что мог охватить взгляд, занимало серое море и такое же серое хмурое небо. А прямо у ног начиналась почти незаметная тропа, ведущая вниз, туда, где черные волны в клочьях грязной пены с обреченным упорством штурмовали скалы.
Я спрыгнул с коня и снял свою замерзшую спутницу. Она прижалась ко мне, мелко дрожа, зубы выстукивали негромкую дробь.
Гейл недовольно фыркнул, когда я хлопнул его по шее.
— Скачи домой.
Он покосился неодобрительно, но послушался и потрусил обратно той же тропинкой.
Я снял с пояса рог, поднес к губам и повернулся к морю. Тяжелый, низкий и хриплый звук пронесся над водой, и скалы застонали, подхватив заунывную ноту. Налетевший ветер высушил мои волосы и одежду, рев рога отразился от водной глади и устремился в небо, чтобы снова вернуться в море. Дольмены, волны, чайки, короткий бурый мох и свинцовые облака подпевали звуку рога, и из шорохов, плеска и стонов начали складываться слова древней страшной песни.
Сгустилась, схлопнулась, клочьями повисла на облаках тьма, черными снежинками высыпалась на воду, закружилась водоворотом. Элли шумно вдохнула и дернулась, словно собираясь сбежать. Этого еще не хватало! Я опустил ей руку на плечо и сжал пальцы, она тихо ойкнула.
— Пошли, — скомандовал я, пропуская ее вперед по тропинке. Она посерела от ужаса, но подчинилась.
Спускалась девчонка медленно, отчаянно цеплялась за руку, не отводя взгляда от моря, где черные снежинки уже собрались в борта, весла, паруса. С каждым нашим шагом вниз корабль становился объемнее и реальней. Вот он похож на силуэт, обрисованный углем на серой воде. Шаг. На силуэте появились доски, а на парусе — полоски. Шаг — носовая фигура сложилась в оскаленную драконью пасть. Шаг — пространство раздвинулось,
Последний шаг, и с корабля навстречу спустился грубо сколоченный трап.
Здесь мелко, и много острых камней, о которые бьются даже рыбачьи лодки. Неважно. Мой корабль ходит по иным морям.
Я подтолкнул Элли:
— Ну, иди же!
Она еще раз бросила на меня отчаянный взгляд, сглотнула и ступила на трап. Я нарочно не стал вдаваться в объяснения. Было интересно, выдержит ли девчонка.
Не сбежала. Поднялась по шаткому трапу и встала у борта, вглядываясь вниз. Хрупкая фигурка, завернутая в насквозь промокший плащ.
Наверное, мне хотелось, чтобы она струсила. Или хотя бы повела себя истерично и неумно. Чтобы это наваждение прекратилось. Ее наивность, открытость, красота и, чего уж скрывать правду, доступность, превращали девушку в слишком большой соблазн.
Проблема…
— Какой странный корабль. И до сих пор не видно никого из команды.
Он покачал головой:
— Будет лучше, если ты никого из них и не увидишь.
Я поежилась, глотнула вина, которое маг налил в кубок, и не ощутила вкуса. Здесь все было каким-то серым, словно само пространство выпивало у жизни краски. Бесцветие просачивалось из каждой щелочки, звуки вязли, вещи теряли объем.
Только мерный скрип, что шел от весел, и был настоящим. Негромкий, но такой противный. Хотелось заткнуть уши, лишь бы его не слышать.
— Почему нельзя было нанять обычный корабль?
— О! А у тебя есть карта пути до Эмайн Аблах? Что же ты молчала!
Мне стало стыдно. Понятно же, что я в сказке, здесь свои законы. В страну ши не пройти обычными путями. А маг взглянул на меня и смилостивился:
— Корабль Проклятых — единственный способ быстро попасть на Яблоневый остров, который я знаю. Холмы мне неподвластны.
— И сколько нам плыть?
— «Сколько» — неподходящее слово. Здесь нет времени.
Он был прав.
Здесь не было ни времени, ни вещей, одни иллюзии. Моя одежда промокла до нитки, но я не ощущала этого, как не ощущала и холода. Ничего. Пустота. Тоскливая серая пустота.
— Но почему он… такой?
— Это давняя и унылая история.
— Я слышала легенду о воинах, нарушивших клятву.
— Значит, ты и так все знаешь.
— Я почти ничего не помню. Расскажите…
Он нахмурился. Мне показалось, что он совсем не хочет об этом говорить. Я бы и не стала спрашивать, но молчание было слишком тягостным. Хотелось заполнить тишину хоть чем-то.
— Люди сплошь и рядом нарушают данные друг другу обещания, но эту клятву принимал не обычный человек. И он обиделся на такую необязательность.
— И что?
— Проклял, как обычно принято у могущественных ублюдков. Слышишь? — маг замолчал, и в наступившей тишине снова раздался мертвенный скрип. — Они все еще там. Всегда на своих местах, у весел, у руля…
Тоска навалилась, как тяжелый камень, придавила к полу. Даже страх куда-то делся, словно его пеплом присыпало. И вино не пьянило. И человек рядом вдруг показался мне древним и усталым.