Весенние соблазны
Шрифт:
Солнечный диск покатился к горизонту, и всё вокруг окрасилось в тёплые золотистые тона. Я кинул прощальный взгляд на розарий и едва различимую теперь статую. Тёплые лучи уже доползли до её подножия, лизнули кончики каменных пальцев. И в этот момент что-то вспыхнуло, и статуя дёрнула крылом. Я не успел убедиться в обмане зрения, потому что в ту же секунду всё заволокло дымом от паровоза. А когда он, наконец, рассеялся, мы были уже далеко от того места.
И только две маленькие точки — белая и тёмная — шли совсем рядом по долине, навстречу сумеркам и вечности. Вместе, до самого утра.
Марина Андреева
199 НОЧЕЙ
Год
Первое воспоминание заставило окунуться в далёкое прошлое.
Дело в том, что моя бабка была, как в народе говорят, ведьмой. Вот только это за глаза, а в лицо… лебезили и, случись какая беда, занедужит ли кто в семье или скотина захворает, так тут же на поклон к бабке моей и бежали. И всё бы ничего, но в те времена, когда я совсем крохой была, привила она меня к яблоньке молодой. Так, оказывается, наличие в человеке силы колдовской проверяют. Срывают яблочко, заговаривают, да и передают проверяемому, так, чтоб никто иной оного не коснулся. А после того, как тот съест заговорённый плод, смотрят как яблонька себя поведёт.
В общем, моё деревце на глазах зачахло, что свидетельствовало о силе немалой. И к тому моменту, как бабке пришло время мир покидать, та меня к себе призвала, ну в общем-то и отдала свою силу в довесок к той, что у меня от роду имелась. Как и что она при этом делала не столь важно, главное, взяла с меня обещание, что покамест дочь не рожу, к силе чтобы своей не тянулась, иначе наказание последует. А какое? Этого я так и не узнала — отдала бабка богу душу, так и не договорив. Только между делом успела она мне строго настрого наказать, чтобы я честь девичью блюла до самого вступления в брак.
Но то дела стародавние, и с моей нынешней бедой весьма косвенно связанные. Жила я себе, как и все дети, о колдовстве не помышляла, да и вообще ту историю с передачей силы больше как игру вспоминала, думая, что бабуля так меня отвлечь от печальных мыслей хотела. И ведь трудно оспорить такой вариант, годков мне тогда всего ничего было, и слова бабули настолько меня удивили и озадачили, что вместо того, чтобы в истерике возле её постели биться, я едва ли не ждала — когда ж помрёт, чтоб силу ту сказочную обрести. Обрела на свою голову.
Нет, ясно дело, в моих нынешних проблемах бабушка не виновата, я сама дура. Иного слова и не подобрать. Ну сказано же было — никакой магии до рождения дочери, так я ж ослушалась! И было бы из-за чего. Ладно бы жизненная необходимость в её использовании была, так нет же, только глупость моя да глаза завидущие.
А дело было так: ещё лет с тринадцати я всё засматривалась на серёжки у одной дачницы. Из красного золота, в верхней части, на мочке уха, капелька розового турмалина, затем красиво плетёная трёхсантиметровая цепочка, на конце которой капелька из морганита. Кто бы знал, как я мечтала об этих серёжках! Это была любовь с первого взгляда. Я даже во снах их видела на протяжении нескольких лет.
И вот сидим мы как-то осенью с девчонками в общаге, чай пьём, болтаем, и кто-то речь завёл о том, что шарлатанов много развелось, мол, экстрасенсы всякие да ведьмы, это выдумка всё, чтобы с доверчивых обывателей денег побольше срубить. Зацепили меня эти речи, за бабулю любимую обидно стало. Ну и ляпнула, мол, у
Памятуя о данном бабушке обещании, я ни в какую не соглашалась, и тут одна из девиц достаёт точно такие же серёжки, как у той дачницы, и говорит:
— Приворожишь ко мне того, о ком я думаю, и эти серьги твоими будут.
Тут-то я и не устояла. Да и как удержаться от соблазна, если твоя мечта так близко? Я же без малого уже лет пять эти серьги по ночам вижу. В общем, капитулировала. Сделала приворот. Всё произошло именно так, как бабка мне и говорила: «Когда понадобится что-то сделать, просто пожелай от всего сердца, и ни на миг не допускай ни единой мысли о том, что желаемое нереально, помни — всё осуществимо. Почувствуй то, что будешь чувствовать, когда это свершится, и всё у тебя получится. Сила наша, она же мудрая, сама во всём разберётся, как да что, главное направить её туда, куда надобно…»
Что ж там чувствовать-то? Не на себя ж ворожу. Вот и представила свою радость и счастье непомерное от обладания этими вот серёжками и ликование от того, что они честно заработаны, потому что приворот мой сработал так, как надо.
Стоит ли говорить, что девица та осталась довольна приворотом и даже замуж недавно выскочила? Ну, а я… я стала счастливой обладательницей заветных серёжек. И всё бы ничего, вот только с того дня начали мне сниться странные сны. Они смущали, сводили с ума. Я постоянно просыпалась то в холодному поту, то горя от неутолимого плотского желания. Но последний бабкин завет соблюдала строго — честь блюла.
Хотя… это как в том анекдоте про девушку дождавшуюся парня из армии, мол, просто никто не позарился. Так и со мной. Наверное, будь у меня на тот момент фигурка, как у большинства сверстниц, пустилась бы во все тяжкие, но при своих ста семидесяти я и весила почти восемьдесят. Кто на такое огромное счастье позарится, если рядом барби дефилируют? А если и нашёлся бы смельчак, так мои же комплексы не дали бы дело до логического конца довести. Так и маялась. Ночей не спала, извелась вся, есть почти перестала. И не потому, что красивой стать мечтала или неожиданно расшалившееся либидо жаждала успокоить в чьих-то объятиях, а просто-напросто сил ни на что не было, так меня эти сны выматывали.
Вот только с чем именно их появление связано? Непонятно. То ли из-за того, что бабку ослушалась, то ли серьги те какие-то неправильные, а, может, просто время пришло, и организм давал понять, что я в девках засиделась? В любом случае, серьги выкинуть или отдать кому-то рука не поднималась, а остальное лишь предположения, и вокруг никого толкового нет, чтобы совета спросить.
Вон, девчонкам пожаловалась, те лишь поусмехались, говоря, что личной жизни у меня полный штиль, вот организм во снах и ищет способ удовлетворения вполне естественных физиологических потребностей. Им бы такое удовлетворение! Каждую ночь, уже на протяжении ста семидесяти восьми дней, я вижу эти трижды проклятые сны! Да-да, я точно знаю, сколько дней минуло, и причина не в том, что я считаю их по календарю, дело в том, что моя память оказалась весьма избирательна — материалы лекций, планы на завтра, разговоры с подругами могут с лёгкостью забыться, а вот эти события… Ну… то есть, пережитое во время моих ночных грёз сохраняется от и до. И к каждому сну будто ярлычок приклеен с номером ночи, когда я его увидела.