Весенний снег
Шрифт:
Вера Михайловна поспешила к Никите.
– Почка нужна.
– Так я,..
– решительно отозвался Никита.
– Искусственная. Аппарат такой.
Они опять сидели молча, взявшись за руки.
Потом Вера Михайловна поднималась наверх, снова спускалась к Никите и вновь поднималась на отделение, Один раз ее заметил профессор. Он опять двигался своей падающей, чрезвычайно усталой походкой.
– Увести, - приказал он кому-то.
Чьи-то руки подхватили Веру Михайловну и отвели в дежурку. Другие руки дали
– Наша Нюшка кровь давала.
Второй раз сказала:
– Третьи сутки пошли, а профессор не уходит.
– Стараются,-подтвердил Никита.
Неожиданно кто-то позвал Веру Михайловну:
– Вас просят.
Ее провели за стеклянные перегородки, прямо в послеоперационную палату. Еще по дороге она поняла, что это означает, но не заплакала, не закричала, потому что у нее зашлось сердце, а без сердца не получалось слез.
В послеоперационной пахло лекарствами и было так светло, что она невольно зажмурилась. А когда открыла глаза, то первым заметила лечащего врача, Аркадия Павловича. Он стоял у окна, в профиль к ней, и по щеке у него катилась слезинка.
А потом она увидела Сережу. Он вздрагивал, точно через все его худенькое тельце проходила судорога. Вера Михайловна опустилась на колени, припала лбом к его личику, и судорога эта прошла через нее, через ее сердце, и будто возбудила его. Сердце заныло и затрепетало в груди.
– Уведите,-произнес знакомый голос.
Кто-то поднял ее, подхватил под руки.
В коридоре Вера Михайловна увидела много людей.
Она не различала их в отдельности, просто заметила, что их много. Они смотрели на нее и молчали. Так молчали, будто их не было.
– Люди...-почти бессознательно произнесла Вера Михайловна и хотела добавить с упреком: "Что ж вытакие большие, так вас много, и не уберегли моего сыночка..." Но у нее не хватило сил на такую длинную фразу, и вместо этого она выкрикнула:-Люди!-и зарыдала, повиснув на руках сопровождающих ее сестер.
Секретарша Леночка вскочила, но было уже поздно.
Нежданный посетитель вошел в кабинет профессора. Она не могла окликнуть его, остановить, потому что это был главный врач клинической больницы, для нее самый большой начальник.
Доцент Рязанов поздоровался и без приглашения сел в кресло. Крылов кивнул и не удивился, точно ждал его прихода. Он сидел над какими-то бумагами, уставив взгляд в одну точку. Вид у него был усталый. Цвет лица бледно-желтый. Под глазами мешки.
– Ты бы о своем сердце подумал, - посочувствовал Рязанов.
– О чем?
– не понял Крылов.
– О здоровье, говорю, своем.
Крылов пропустил совет мимо ушей, произнес после паузы:
– Видишь ли, мы на этот раз ни при чем. Операция прошла безупречно.
Его это взволновало, и он оживился:
– Причина смерти, видишь ли, необычная. Мы травмировали кровь. Да, вот и такое может быть. АИК еще не совершенен. Кровь, проходя по нему, портится. Происходит разрушение эритроцитов, гемолиз. А затем - осложнение на почки. От этого он и погиб... Если бы была "искусственная почка"... Он вскинул голову, уперся взглядом в Рязанова.
– Нужна "искусственная почка". Нам не по профилю, но... вот... нужна. Бывают и такие случаи.
Он умолк, ожидая ответа.
– Пока не нужна,-сказал Рязанов.
– Ах, вам, видите ли, не нужна!-вспылил Крылов.-Так нам необходима. Мы должны иметь под рукой все, чтобы гарантировать человеку жизнь.
Рязанов не стал спорить, неторопливо открыл папку, достал бумагу и протянул ее Крылову.
– Что это?-спросил Крылов, не собираясь брать бумагу.
– Приказ начальства,-сказал Рязанов и положил бумагу на стол.
– О запрещении принимать с тетрадой Фалло.
Крылов схватил приказ, пробежал глазами и небрежно отложил в сторону. Он долго молчал, поглядывая в окно, где на покрытой ледком ветке беззаботно попрыгивал воробьишка.
– Тогда пусть они и меня запретят, - наконец произнес Крылов.-Я не шарлатан и не авантюрист. И не сапоги крою. Я не могу отказать матери, если она умоляет спасти ее ребенка. Я не могу сказать: "Нет. Пусть умирает". Если есть хоть один шанс из десяти, я буду оперировать, буду всеми силами стараться не упустить единственный шанс. Отберете клинику-в сарае разверну операционную. С нуля начну, но не брошу. В этом моя роль на земле-помогать страждущим людям.
Он остановился, ожидая возражений. Рязанов промолчал.
– Мы уже многого достигли,-продолжал Крылов поспокойнее.-Хирурги освоили самые сложные операции. Теперь дело не за нами, за техникой.
– Вот и нужно подождать.
– А люди? А "синие мальчики"?
– Выше себя не прыгнешь.
– Прыгают!
– Крылов даже привскочил на стуле.-Вы, видите ли, отстали,-он перешел на "вы", что означало крайнюю степень раздражения. Средний рост человека, учитывая акселерацию, - сто восемьдесят сантиметров. А рекорд по прыжкам в высоту с разбега?
Э-эх, темный лес! Двести двадцать восемь сантиметров.
А два метра обыкновенная мастерская норма. То-то, уважаемые администраторы. Устаревают ваши взгляды.
Человечество перепрыгивает самое себя. Человек увидел землю с высоты. Понял, какая она небольшая и как важно охранять и беречь ее. Наступит время - оно уже наступает,-когда люди поймут, как важно беречь человека. Как важно сохранять ему здоровье и радость жизни. И что думать надо не о том, как убить, а о Том, как уберечь человека.