Весенняя река. В поисках молодости

Венцлова Антанас

В гостинице «Гапза» в городе Рованиеми мы никак не могли уснуть. На дворе сияла белая ночь. Люди курили, смотрели на небо, разговаривали — неторопливо, на звонком непонятном языке. Дым из их трубок медленно уходил в прозрачное светлое небо.

На дворе было тепло. Почти немощеная столица Лапландии утопала в травах. Эти травы лезут из канав, у тротуаров, растут во дворах, источая пьянящий аромат. Мы с Элизой после долгой прогулки по городу и окрестностям сидим в своей комнате, смотрим в светлое небо и удивляемся, что часы показывают уже полночь. Все-таки, хоть ночь и не наступает, пора спать, завтра нам предстоит большое путешествие к Ледовитому океану.

Увы,

а может, и хорошо, что в Европе кончились те сказочные времена, когда на север можно было податься лишь с запасом продуктов. Тогда дорога от Рованиеми до моря занимала месяц: единственный путь шел через болота, камни и чащи, по ней нельзя было проехать на машине. Сейчас эта длинная дорога превращена в отличное шоссе. Правда, кое-где узкое. Эти 532 километра дороги финны проложили после мировой войны. Она уходит на север дальше, чем Мурманская железная дорога в СССР. Финны гордятся, что это шоссе — единственное в мире, так далеко уходящее на север.

Мы ехали по берегу реки, оставляя слева озаренную солнцем столицу Лапландии. За рекой, которая стремительно катилась по зеленым камням, возвышалась гостиница, у которой вчера мы встретили первую и, странное дело, единственную представительницу лопарей в национальной одежде, в остроносых сапожках и с признаком культуры — очками на носу. Больше коренных жителей в столице не оказалось.

Прохладное утро сверкает лучами золотого солнца на холмах, у шоссе, висит в каплях росы на траве. В открытое окно врывается чистый воздух. В квадрате окна возникают горы, на которых лохматится лес; вот они далеко, на горизонте, потом спускаются ниже, приближаются, растут, а вот мы уже на гребне, и через секунду перед нами новая гора и новая долина.

Машина останавливается. Шофер говорит:

— Мы перед географической достопримечательностью — Полярным кругом. Здесь начинается настоящая земля лопарей, здесь уже не растет рожь. Мы въезжаем в царство северных оленей.

И впрямь, на обыкновенном деревянном столбе прибита доска с надписью на четырех языках: финском, шведском, немецком и английском: «Полярный круг». Первый северный олень шагает по шоссе навстречу нашей машине; подняв рогатую голову, он смотрит на нас, шевеля губами. Нельзя сказать, чтобы он был пугливым.

Мы едем по сплошному лесу. За вершинами деревьев виднеется погожее голубое небо, не такое, как у нас, а бледнее. Зимой здесь несколько месяцев не будет солнца.

То слева, то справа сверкают прохладные северные озера, отражая каменистые берега, деревья и цветы Заполярья. Летом этот край зелен. Но и эта зелень своеобразна, она цветет и растет совсем не так, как на юге. Северная зелень куда блеклее, спокойнее. Она насыщена тишиной и печалью. Подчас кажется, что этот пейзаж умер, — такой он тихий, застывший.

Домов все меньше. На склонах гор, спрятавшись словно птицы от ветра, они укрылись от ураганов и мороза, который бушует здесь большую часть года. Странно, как эти люди живут: даже ячмень здесь уже не растет, не говоря о других злаках. Нет и плодовых деревьев. Дети местных жителей лишь в сказках слышат о тех волшебных странах, где растут яблоки, груши, вишни. Изредка видны еще пасущиеся коровы, лошади, попадаются навстречу пеший путник, двуколка или машина.

Мы едем все дальше на север. Опытный шофер, накрыв фуражкой с козырьком свою седеющую голову, ловко управляет машиной на поворотах шоссе. Солнце поднимается все выше, осушая следы дождя, но воздух необыкновенно чист, и приятно, когда ветер врывается в машину. В автобус залетает дикая пчела и бьется

об окна, пока паренек, сидящий напротив нас, не ловит ее и не выпускает на волю.

В автобусе рядом с нами сидит финн, который сам впервые едет на север. Он в теплом свитере, крепкий, широкоплечий, широколицый, с седыми висками. Как все финны, он не отличается разговорчивостью, но охотно отвечает на наши вопросы. На другом сиденье немец из Кенигсберга, вооруженный книгами и картами. Видно, он хочет получить от поездки максимальную пользу и, если можно так сказать, путешествует точно: тычет пальцем в каждую горку, озеро и реку, отмеченные на карте, охотно вступает в разговор со всеми пассажирами машины и старается просветить их своим теоретическим знанием северного края. Рядом с ним — господин с дамой, у них на коленях лежат шубы. Они кажутся смешными другим пассажирам: куда они денут свои шубы, если на севере будет так же тепло?

Первая остановка — маленький городок Соданкюла. Видно, его не так уж давно выстроили у шоссе. Деревянные дома чистые, новые, красивые. Здесь есть ресторан, гостиница, почта, телефон, телеграф, врач, аптека, больница и метеорологическая станция — все необходимое для путника или местного жителя.

Соданкюла уже далеко продвинулся на север. Выйдя из автобуса, путешественники озираются — где же представители лопарей — странного северного народа? Но их найти не так уж легко. Мелкие местные торговцы торгуют народными изделиями в киосках у шоссе. На земле и на столах разостланы оленьи и волчьи шкуры, вышитые зеленые и красные шапки, табакерки, трубки с длинными гибкими чубуками, финские ножи с рукоятками из оленьей кости, украшенными выжженным орнаментом, костяные кольца, серьги, сапоги из оленьей шкуры — мехом наружу.

Увы, продавцов нет. Видно, они разошлись по своим делам. Северный товар, никем не охраняемый, стоит в открытом киоске. Во многих местах мы видели вещи, оставленные у дороги, их берет лишь тот, кому они предназначены. После долгих поисков путешественники находят продавцов в лопарской одежде, но какое разочарование: это не лопари, а чистокровные финны.

— Послушайте, — возмущается немец из Кенигсберга, обращаясь ко мне. — Где же лопари? В Соданкюле они должны быть. Это написано в путеводителях, я могу показать!

— Да, они есть, но только, не летом, — вмешивается финн. — Летом лопари на одном месте не сидят — они угнали своих оленей куда-нибудь в горы или к озеру.

В ресторане путешественники едят второй завтрак. Как всюду в Финляндии, здесь накрыт обильный стол: отварная и жареная рыба, овощи… Мы пьем кофе с финским хлебом, поджаренным тонкими ломтиками. После завтрака едем дальше.

* * *

За Соданкюлой начинаются поразительно прекрасные виды. Сотнями километров здесь тянутся леса, которых не касалась рука человека. Ели и карликовые березы, сваленные ветром или одряхлевшие от старости, падают друг на друга. Они выглядят как скелеты, с облупившейся корой, отбеленные солнцем и дождем. В лучах незаходящего летнего солнца сверкают сотни одиноких хрустальных озер, в прохладной воде отражаются небо и скалы, а иногда и стада оленей, пришедшие на водопой. Озера кишат рыбой. Через дорогу то и дело перебегают олени, и машина иногда должна останавливаться. Иногда леса исчезают, и дорога идет мимо широкого болота, поросшего мхом и кустарником. Потом вырастают голые горы, поросшие зеленым лишайником, шоссе бежит вдоль стремительных рек, мимо озер, по равнинам.