Весна, которой нам не хватит
Шрифт:
– Кому как. Я-то спал на полу. Теперь у меня болит спина, а целительские зелья не помогают бедному скверному. Вообще, ты права. Верни-ка мне ключ.
– Ни за что.
Мы посмотрели друг на друга.
– Не останавливайся, плевать на всё, - сказала я.
…сказала бы я, если бы в этот момент кто-то не дёрнул ручки двери. И хотя я знала, что она закрыта, и хотя дверь никто вышибать не стал… меня отпустило.
И Эймери тоже. Он выдохнул, резко одёрнул мою юбку вниз и принялся собирать рассыпавшийся оникс. Молча вложил его в мою руку. Молча пошёл к двери.
– Я
– Вы ещё сына в мою честь назовите, на пару с Гийомом, - бросил он и вышел. Дверь за ним хлопнула мягко, а я повертела ключ в руках, испытывая острое желание выкинуть его в окно. Думая о том, всегда ли он был таким злым – или его дурацкая бравада была обусловлена вовсе не злостью, а каким-то другим, незнакомым доселе чувством.
Разветвлённый лабиринт подвалов с длинными канализационными трубами разного калибра, проведёнными вдоль потолков и стен, внушал невольное уважение и будил фантазию. Мне тут же представились несчастные, заблудившиеся несколько лет, а то и десятилетий назад студенты: исхудавшие, с бородой до пояса и ввалившимися чёрными глазами, жадно поедающие сырых крыс в тёмных закоулках подземных коридоров...
На деле всё оказалось не так уж страшно. Во-первых, подземелья оказались не такими уж тёмными, а были снабжены газовыми светильниками, тусклыми и слабыми, но вполне исправными. Во-вторых, к светильникам были припаяны пронумерованные металлические стрелки-указатели, ведущие к выходу. То и дело встречавшиеся двери вели в подсобные помещения для хранения различного садового и ремонтного инвентаря, а не в темницы и пыточные для нерадивых студентов. В-третьих, никаких обглоданных крысиных тел и старых скелетов нигде не валялось, более того – несколько допотопных простеньких крысоловок, которыми грезил мальёк Аеш, оказались пустыми, даже приманка съедена не была – к его величайшему сожалению.
А вот несколько протечек имело место, как и не самый приятный запах – не канализационный, конечно, для чего-то же всё-таки нужны артефакты, но затхлый, тяжёлый. Вместе с нами в обход подвалов отправились ещё несколько слуг, вся тяжелая работа по ликвидации этих самых протечек легла на их трудовые плечи. По правде сказать, моё присутствие было чисто номинальным – колледжа два, директора два, а подвалы общие, может быть, даже указ какой-нибудь имелся о необходимости присутствия обоих представителей администрации при осмотре... не знаю. Я шла, думала о крысах размером с собаку, узниках и прочих глупостях, а ещё о том, что около часа назад я первый раз в жизни призналась в любви. И... и что?
А и ничего. Земля не разверзлась, гром с небес не грянул, огненные лилии не закружились хороводом, ответное признание не последовало. Эймери ушёл, камешки оникса лежат в моём кармане беспомощной горкой, я занимаюсь какой-то ерундой, и ничего-то в моей жизни не складывается...
– Хортенс!
Я уныло посмотрела на директора – в этот самый момент мы были с ним вдвоём, троица слуг обрабатывали увечную трубу. Директор смотрел на меня, его обычно тусклые глаза буквально сверкали в полумраке, а реденькие волосы, казалось, встали дыбом. Если бы я владела иллюзиями, как Дикьен,
– Хортенс, там она! Она! Она!!! Смотрите! Смотрите же!!!
...но поскольку иллюзиями я не владела, крыса явно была самая настоящая. Подавив неуместное оханье, я принялась вглядываться в темноту и действительно обнаружила некрупную бурую крысу, прижавшуюся к стене.
Бедолага...
Впрочем, жалеть, похоже, приходилось не только крысу, но и директора. Он вцепился в меня, как ребёнок в мать на Карнавале Первой Ночи, и заверещал тонким пронзительным голоском:
– Хортенс, убей ей, срочно!
Стальная Космея...
– Как?
– спросила я, тщетно пытаясь высвободиться.
– Как вы себе это представляете?! Голыми руками?! Отпустите меня, пожалуйста, вы мне руку сломаете!
– Ты же с огненным даром! Сожги эту тварь!!!
– Не буду я никого жечь!
– я постаралась взять себя в руки. – Принесите крысоловку, попробуем её поймать, если уж это такая трагедия...
Даже не хочу вспоминать последующие полчаса. Как наконец-то мальёк Аеш ушёл за крысоловкой – меня он отправить за ней категорически отказался, как я загоняла несчастного зверька в цель, создавая огненный коридор, а потом, мысленно тоже повизгивая от страха и жалости – шерсть крысюк себе всё-таки слегка подпалил – захлопывала дверцу клетки.
– Убейте же её! Скажите её кому-нибудь убить!
– директор отошёл от нас с клеткой метра на два, а я опять подумала о Делайн. Если бы она была здесь...
– Не переживайте, - мрачно сказала я. – Здесь эта крыса больше не появится. Отдам знакомому. У него как раз кошка завелась.
– О, да!
– просиял директор и сделал ещё шаг в противоположном от меня направлении. Видимо, на всякий случай. – Кошка! Напомните мне потом, я выпишу вам премию. И кошке заодно тоже!
***
Дальнейший день решительно не задался.
К Эймери с крысой я не пошла – обида всё-таки бурлила во мне, горючая и бессмысленная. Глист паршивый! Уже определился бы, что ли, ревнует он к Армалю или желает мне благополучного брака с ним и бла-бла-бла. То не приходи к нему, то – держи ключ от дома! То целует, то просит остановить его. И мои слова о любви, неловкие до ужаса, повисли в воздухе. Стыдно, противно от себя же самой.
Но и с крысой надо что-то делать – я покосилась на притихшего зверька. Дикое и опасное животное, пусть и небольшого размера. Девчонки в комнате меня четвертуют, не Леа с Ноэль, конечно, а остальные... Выпустить в скверике? Жалко, подпалины надо бы подлечить. Я выпросила у слуг тряпку прикрыть клетку и с ценным грузом двинулась в сторону КИЛ.
И нарвалась на Армаля. Армаль смотрел на меня... странно. Я бы даже сказала, слегка смущённо, хотя это выражение явно было для него непривычным. Никаких упрёков и расспросов, где я была... странно, очень странно.
– Что-то тяжёлое?
– он кивнул на клетку.
– Для директрисы? Хорти, она совсем тебя загоняла, это возмутительно!
– Для директора Аеша, - вздохнула я. – Его маленький друг.
Армаль отодвинул тряпку и взвизгнул почти так же, как и мальёк Аеш.
– Крыса?!