Весна любви

Харрингтон Нина

– Ничего себе! Вы не возражаете, если я сделаю пару снимков?

– Каких снимков?

– Всего лишь пару фотографий этой комнаты. В жизни ничего подобного не видела. Я была уверена, что таких кабинетов сейчас уже не существует.

– Так и есть, – заметил Скотт, – во всяком случае, из таких кабинетов не управляют серьезным бизнесом. Где-то среди этого завала неоплаченные счета за свет и телефон. Я пытаюсь найти их уже битых два часа и не продвинулся ни на шаг.

Тони свистнула и сделала-таки вожделенную

пару снимков.

– Удачи в этом серьезном деле!

Она глубже подтянула воротник куртки и оглядела этот удивительный кабинет.

– Даже не знаю, с чего и начать, – заметила она. – Впрочем, я бы начала с отопления. Офис промерз. Почему бы не запустить батареи? Или это может повредить документам?

– Кожа и бумага любят влажный воздух. Он позволяет сохранить мягкость. И потом, разве здесь холодно? Для меня температура самая подходящая. Бойлер и электричество я еще не проверял, но думаю, с ними тоже не все благополучно. У старых зданий свои недостатки.

– Неужели вам правда не холодно? – Тони с удивлением посмотрела на Скотта. – Я уже вся продрогла!

– Я заметил. Ваша рука была холодной.

– Сегодня вообще холодный день. По меркам Лондона, конечно. Здесь есть чайник? Чашки? Хоть что-нибудь?

– Есть. Но у меня встречное предложение.

Скотт снял со стула, заваленного конвертами, легкую стеганую курточку.

– Перед тем как отправиться в путешествие, я всегда руководствуюсь собственным списком вещей первой необходимости. Еда и вода на пятом месте. Знаете, что на первом?

– Мыло и мочалка? – предположила Тони.

– Ничего подобного, – заявил Скотт.

Ну, по нему и видно. Достаточно вспомнить, какое амбре исходило от него при первом знакомстве.

– Кофе, – сказал он. – Не растворимая бурда, а настоящий кофе из настоящих кофейных бобов, крепкий, с большим количеством сахара.

– Ну, я знаю место, где как раз подают такой кофе. Хотите небольшую экскурсию?

– Что угодно, лишь бы выбраться отсюда!

– Двойной американо, – сказали они в один голос, и оба чуть не подпрыгнули от неожиданности.

– Да ну? – удивился Скотт. – А я думал, художницы пьют только зеленый чай. Элегантность, утонченность, непринужденная творческая атмосфера.

– Да что ж такое-то! – возмутилась Тони. – Все вокруг мыслят стереотипами. Придется, видимо, развеять иллюзии. Двойной американо необходим художнице, которая параллельно работает фотографом. Кофеин дает заряд энергии, поскольку обычный кофе усиливает нервозность. А этого никак нельзя допустить. Всего одна чашка двойного американо позволяет мне работать целый день.

– Вот оно что. Значит, ты не только портреты пишешь сутки напролет. Это многое объясняет.

– Правда? А что именно? Умираю от любопытства! Какое же впечатление я о себе оставила?

К глубочайшему

изумлению Тони, Скотт перегнулся через стол, схватил ее руку и поднес к губам. Это само по себе было довольно неожиданно, однако больше всего Тони удивила внезапная вспышка желания, вызванная прикосновением этих полных губ к ее чувствительной коже. Ее бросило в жар, и виной тому отнюдь не соседство с батареей. Тони изо всех сил постаралась подавить эмоции и постаралась высвободить ладонь. Не тут-то было. Ее словно зажали в железные тиски.

– Что ты делаешь? – прошипела она сквозь зубы. – А ну прекрати сейчас же! На нас люди смотрят!

Она улыбнулась стайке хихикающих девиц за соседним столиком. Хихикали, очевидно, над ней.

– Отвечаю на твой вопрос. Видишь ли, я тоже полагаю, что по рукам можно многое узнать о человеке. Твоя рука, во всяком случае, о многом говорит. Под ногтями нет ни въевшейся краски, ни следов от угля.

Он прижался губами к костяшкам ее пальцев и, наконец, отпустил ее ладонь.

– Твоя кожа пахнет гелем для душа. Не маслом, не акрилом. Руки совершенно непривычные к долгой работе на природе. Ты работаешь в фотостудии. Может быть, это и правильно.

– Очень наблюдательно. Я всего лишь стараюсь сделать особенные фотоснимки. Но, – она сделала глоток обжигающего кофе, – в чем-то ты прав. Большинство моих работ в области фотографии, а не живописи. Возможно, потому, что это быстрее и не нужно заставлять модель подолгу сидеть не шевелясь и смотреть в одну точку.

Пробегавшая мимо официантка случайно толкнула Скотта, и горячий кофе плеснул на его перевязанную руку.

– Извините, пожалуйста.

– Ничего страшного, со мной все в порядке. – Он поспешил успокоить девушку.

Тони подождала, пока она уйдет.

– Можно нескромный вопрос? Что случилось с твоей рукой?

– Во всем виноваты женщины, конечно. Иначе зачем нормальному мужчине бросаться в ледяную воду, рискуя отморозить пальцы?

– Ужас какой! Ледяное море – это жутковато.

– Согласен. Но меня согревала мысль о голубых глазах Даллас.

– Вероятно, она достойна таких жертв, ваша Даллас. А где она сейчас?

– Веселится в компании мальчишек и совсем обо мне не скучает.

– Не скучает? После всего, что вы для нее сделали?

– Что поделать, такой уж у нее характер. А вот я по ней очень скучаю. Она настоящий друг.

– Ну, тогда я ее прощаю. Настоящего друга найти нелегко. Надеюсь, ты скоро закончишь с бизнесом и вернешься в ее объятия.

– Вот за это и выпью. – Скотт высоко поднял чашку с кофе. – За тебя, Даллас. Пусть эти полгода поскорее пройдут.

– Полгода? – удивилась Тони. – Тебе дали всего полгода на разбор завалов в бизнесе?

– Нет, конечно. Я сам поставил перед собой задачу разобраться за полгода.