Весна отверженных
Шрифт:
— И тем не менее, мой король, и тем не менее… — пропела леди Одиль. — Выйди уже к народу, тебя все ждут. Я появлюсь позже.
Максимиллиан Третий, правящий монарх королевства Трезеньель, распахнул двери своей спальни и, натянув на лицо лучезарную улыбку, отправился в зал приемов.
Придворные и гости уже выстроились в две шеренги вдоль алой ковровой дорожки, по которой Его Величество должен был проследовать к своему месту. У позолоченного резного трона, обитого алым бархатом, в почетном карауле выстроились гвардейцы.
— Его
Кавалеры тут же застыли в изысканном поклоне, дамы нырнули в глубокий реверанс. Масимиллиан прошел между двух рядов приветствующих его придворных к своему трону, изредка останавливаясь и приветствуя кого-то лично. Король прекрасно знал, что все эти люди, независимо от того, поддерживают они его или нет, сейчас буквально готовы грызться между собой за его благосклонный взгляд или кивок. Эта игра забавляла его.
***
Прошел и даже не удостоил взглядом! А ведь они двоюродные братья. Зато улыбнулся и кивнул этому выскочке, бывшему слуге, а ныне, вы только подумайте, адмиралу Короны Эме Беллегару Де-Ла-Монтассару! Таких домашних зверушек у братца Максимиллиана десяток: адмирал, генерал, глава королевского сыска, придворный композитор, университетский профессор и Единый знает, кто еще. И все мнят себя едва ли не наравне с родовитыми дворянами.
Гильом Де Тайер был в бешенстве. Наверняка весь двор это заметил, и придворных дам, вьющихся сегодня вокруг него, заметно поубавится. Не будь они с кузеном на весеннем балу и у всех на виду, Великий герцог обязательно сказал бы этому зарвавшемуся щеголю какую-нибудь колкость. Но сейчас у него была идея получше. Гильом усмехнулся про себя. Падким до скандалов придворным сегодня будет преподнесен поистине королевский сюрприз. Правда, после этого отступить будет уже невозможно, но вот как раз отступать Великий герцог Гильом Де Тайер совершенно не собирался.
Не скрывая пренебрежения, Гильом Де Тайер обвел взглядом собравшихся. Все они были готовы ловить каждое слово короля. Его напыщенный братец остановился перед троном, чтобы произнести для гостей приветственную речь и открыть бал. Эту пустую чепуху можно было не слушать. Краем глаза Гильом заметил того, кого искал, — вдовствующую баронессу Де Верлей и двух ее прелестных дочек. Странно, но ее не объявляли. Должно быть, по своему обыкновению леди Одиль тихонько пробралась внутрь, пока все отвлеклись на появление короля. Сегодня Гильом был намерен обыграть королевскую советницу в пух и прах.
Его пустоголовый братец, наконец, закончил и, по обыкновению, махнул белым шелковым платком, отмечая начало бала. По традиции король должен был вести первый танец. Братец Гильома был тоже настроен повеселиться, потому что король решительно направился к шеолланской посланнице — очень привлекательной, смуглой и темноволосой женщине лет тридцати в смелом даже для трезеньельского двора алом платье и поклонился ей, приглашая на танец. Та
Следующей по протоколу была очередь Гильома. Он подошел к мадам Де Верлей и низко поклонился:
— Баронесса, прошу не отказать.
Леди Одиль присела в реверансе:
— Я польщена, мой лорд герцог.
Они заняли свое место позади короля и его партнерши. За ними выстроились остальные пары. Танец начался.
— Ну, и что скажешь, какие у бедняжек шансы сегодня заполучить моего драгоценного братца? — тихо спросил Гильом у леди Одиль, когда они снова сошлись вместе после первой фигуры.
Мадам Де Верлей улыбнулась:
— Это будет решать только твой брат, сударь. Но как бы там ни было, это обязательно случится сегодня. Он настроен решительно.
— Неужели даже такая проницательная дама, как ты, не может предположить, кто в этой гонке явный фаворит? — Великий герцог замер в поклоне.
Леди Одиль присела в реверансе:
— Фи, ты опять принес в наше изысканное общество свои грубые лошадиные метафоры. И кто-то при дворе еще удивляется, что ты сам до сих пор не женат!
Повинуясь канону танца, они разошлись по разным сторонам зала. Дамы собрались в круг справа, кавалеры — слева. Несколько движений, и пары снова сошлись.
— Мадам, ты не отвечаешь на вопрос, — любезно улыбнулся герцог. — Значит ли это, что все куда серьезнее, чем мне кажется?
Леди Де Верлей подняла на него свои большие карие глаза. В них светилось явное предостережение:
— Не мешай ему, мой лорд герцог. Поверь, ничем хорошим для тебя это не закончится.
Гильом усмехнулся:
— Я узнал то, что хотел. Ты сегодня просто обворожительна, моя леди баронесса.
Остаток танца оба промолчали. Одиль выглядела спокойной и даже расслабленной. Гильом же, наоборот, напрягся. По безмятежному лицу мадам Де Верлей он никак не мог прочесть, достигла ли цели его попытка заставить ее беспокоиться, и это нервировало его самого. Но как бы там ни было, надо было действовать дальше. Когда танец закончился, он проводил баронессу на место, где ее ожидал уже новый кавалер, а сам отправился бродить по залу. Как человек военный, Гильом не находил удовольствия в танцах.
Однако надо было действовать. Партию Максимиллиана ожидало крупное разочарование: увы, их королю сегодня будет не до выбора невесты.
Не зря новый советник Гильома так тщательно разведывал обстановку, выяснял, кто из иностранных дипломатов будет присутствовать на празднике, и планировал первый шаг. Посланник Марссонта — ветеран освободительной войны против эвермирских оккупантов. Посланник Эвермира — младший сын лорда, который, отступая из Марссонта, приказал вырезать всех мирных жителей в Инверрэри, деревни на захваченной территории, отданной ему в управление. Поднеси спичку, и эту пороховую бочку взаимной ненависти разорвет с оглушительным грохотом.