Весна в душе

Аньярская Рина

Мужчина исчез в проёме дверей, а спустя несколько секунд вернулся и пропустил маркизу внутрь. Войдя в просторную комнату с низким потолком и белёными стенами, Анжелина опустилась в огромное дубовое кресло и бросила перчатки на стол, заваленный бумагами.

Комендант крепости не замедлил явиться из соседнего помещения.

– Что будет угодно Вашей Светлости?
– низко кланяясь и прикасаясь губами к нежной коже руки первой леди, спросил лейтенант.

Мужчина не мог не отметить, какой чести удостоила его племянница короля, позволив

целовать свои обнажённые пальчики.

– Я хочу видеть преступника Кеннеди.

– Это невозможно, Ваша Светлость, - развёл руками Ричмонд.
– К нему не велено никого допускать, кроме священника и прокурора.

– Вы меня не поняли, лейтенант?
– приподняла брови красавица.
– Или тоже не узнали, как Ваши йомены?

– Что Вы, маркиза, как можно, - ласково промурчал констебль, снова не без удовольствия целуя руку гостьи, и обошёл вокруг кресла.

– Так в чём же дело? Моё слово в этих стенах уже ничего не значит?
– изогнула брови Анжелина.

– Смею доложить, что ещё несколько месяцев назад активно совершались попытки бегства лорда Грендбера, известного Вам под фамилией Кеннеди...

При этих словах на лице маркизы отразилось лёгкое удивление - разбойник не врал ей насчёт своего высокородного происхождения.

– Его пытались вытащить подельники, часть из которых мы также изловили, а часть уже не сможет никому помочь, - констебль хищно улыбнулся.
– Ему неоднократно передавались такие предметы, как верёвка, кинжал и напильник, но, благодаря нашим стражникам, лорд Грендбер ещё здесь. В полной безопасности и недосягаемости для остальных.

– Уж не хотите ли Вы сказать, что я пожелаю освободить человека, который оскверняет моё честное имя?

– Ни в коем случае, миледи!
– сделал успокаивающий жест руками лейтенант.

Но девушку это не удовлетворило.

– Преступник наговаривает на меня, и слухи об этом уже достигли Виндзора, - поджав губы, резко произнесла первая леди.
– А Вы хотите, чтобы я сидела сложа руки? Я желаю видеть того, кто смеет склонять мой титул рядом со своими грязными делами!

– Ой, какие глупости, - наигранно поморщился комендант.
– Если Вы изволите говорить о его болтовне, миледи, то хорошенько заткнуть разбойнику рот Вы сможете на суде. Что стоит слово бандита, пусть даже из древнего рода, против Вашего слова, миледи?

– Это вовсе не глупости, лейтенант!
– возразила Анжелина, стукнув по подлокотнику кулачком.
– Это дело чести!

– Ваша Светлость, я Вас умоляю, не переживайте из-за какого-то узника.

– Этот Ваш «какой-то узник» наводит на меня хулу, а ему и слова поперёк никто не скажет? И это всё попадает в опросные листы?!

Чёрные глаза Анжелины сузились, буквально сверля мужчину насквозь. Её белые пальцы заиграли по дереву, выдавая нервное напряжение хозяйки.

– Упаси Боже, миледи!
– картинно всплеснул руками Ричмонд.
– Какие опросные листы? Да никто этого Кеннеди и не слушает. Прокурору его

показания нисколько не на руку, а мне как-то наплевать, что за околесицу он несёт. Я листов не подписываю, а контролирую количество съеденного, выпитого и сломанного узниками[3].

– Конечно, тебе наплевать, - процедила сквозь зубы Анжелина и резко поднялась с кресла.
– Посмотрела бы я на тебя, был бы ты на моём месте!

Красавица нервно схватила со стола перчатки и разгневанная ушла прочь, отстукивая по лестнице каблучками.

Приказ гнать лошадей во весь опор был выполнен кучером без возражений. Спустя час с четвертью Анжелина уже достигла Виндзора. По дороге в её хитрой голове созрел новый план: раз не получается попасть к Кеннеди обычным способом, значит, нужно воспользоваться обходным.

Сменив роскошное платье на бархатную амазонку с широкой юбкой, не сходящейся впереди, чтобы можно было ездить в мужском седле, которая надевалась прямо на трико, Анжелина скинула изящные сапожки, выбрав мягкие кожаные ботфорты. Поверх этого непривычного для себя облачения она надела тёплый кожаный плащ с шерстяной подкладкой. Взяв шляпу и перчатки, девушка направилась к конюшням, никем не узнанная.

Подойдя к стойлам, первая леди привычно крикнула:

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?

– Что угодно, миледи?
– узнав маркизу по голосу, отозвался Вильямс.

– А, это ты, Брик...
– довольно протянула Анжелина.

– Брюс...

– Я знаю, - на удивление спокойно отреагировала маркиза, одарив конюха двусмысленным взглядом.
– Приготовь-ка мне коня.

– Хорошо, Ваша Светлость, - поклонился мужчина и провёл девицу в соседнее стойло.
– Думаю, этот отличный арабский скакун подойдёт для Вашей прогулки.

– Что?
– округлила глаза Анжелина.
– Ты предлагаешь мне эту жирную клячу? Как я, по-твоему, буду на ней смотреться?

– Но Ваша Светлость, это один из лучших меринов...

– Молчи!
– одёрнула его красавица.
– И не спорь со мной.

Отпихнув конюха, племянница короля поспешными шагами прошла вдоль денников с лошадьми. Брюс бросился за ней следом:

– Миледи, куда Вы?

– Я сама найду себе достойную лошадь!

– Но это уже стойла, принадлежащие двору Её Высочества!

– Ах ты, наглец!
– резко повернулась к Вильямсу Анжелина и влепила мужчине звонкую пощёчину.

– За что?
– изумился конюх, коснувшись лица.

– Ты обманул меня. Здесь есть конь более привлекательный, чем тот, которого ты мне показал. Вот этот, например! Белый. Это, по-твоему, не конь?

– Нет, Ваша Светлость, это кобыла, - возразил Брюс.

– Да какая разница!
– воскликнула маркиза.
– Зато она отлично подойдёт мне.

– Эта кобыла принадлежит принцессе Уэльской, и без королевского приказа я не смею её запрягать.

– А не много ли ей лошадей, а, Брюс? У неё же есть Буран, и она прекрасно на нём катается. Запрягай!