Весной, до нашей встречи
Шрифт:
Кроме того, с ним она чувствовала себя в большей безопасности. Он был молчаливой компанией, но она могла выглянуть через блестящее от капель дождя окно, от стекла которого отражался оранжевый свет находящихся в отдалении фонарей, и увидеть его профиль. Руками он так и опирался на руль мотоцикла, склонив голову. Его плечи были напряжены, а дождь стекал по странному лицу со шрамом и высокими скулами. Он был похож на статую стража в часовне.
Она позволила ему остаться и, когда показался эвакуатор, он уехал, не проронив ни слова. Он вел мотоцикл, как сумасшедший, сорвавшись
— Надеюсь, в аварию он не попадет, — сказал мужчина, сидящий за рулем эвакуатора.
— Да, — ответила Мариэль. — Я тоже.
*
На их следующем сеансе в знакомом, комфортном окружении ее кабинета, Мариэль сказала:
— Еще раз спасибо тебе за прошлый вечер.
Слова вышли неловкими, но Джаред над ним не пошутил. Вместо этого он просиял, слегка засмущавшись, и это было первым разом, когда она увидела трещину в доспехах бескомпромиссной и тяжело доставшейся зрелости: он действительно выглядел на свой возраст.
— Позволь людям принимать их собственные решения, а потом помогай, правильно? — произнес он.
— Правильно, — ответила она.
*
Родительское собрание не было для Мариэль напряженным, в отличие от учителей математики и естественных наук, которые провели несколько предыдущих недель в мучительном ожидании кошмарных сцен. Мариэль просто появлялась перед родителями, улыбалась и описывала творчество многих учеников как «необыкновенное». Семьи Каррера и Висент провели с ней полчаса, по большей части улыбаясь и поздравляя друг друга с тем, как хорошо справляется Висент, пока сам Висент ерзал на стуле, испытывая наполовину гордость, а наполовину смущение.
Она осматривалась вокруг в поисках Джареда. Ей было любопытно встретиться с его матерью. Когда они подошли к ней, Мариэль не знала, чего ожидала, но поняла, что удивилась.
— Я — Розалинда Мур, — произнесла женщина, стоящая рядом с Джаредом, и пожала Мариэль руку. — Вы — мисс Делгадо? Джаред о Вас рассказывал.
Слова были заурядными, в отличие от самой женщины. Ее голос был решительно культурным, а акцент отчетливо британским. Он отличался от акцента ее сына, насколько только можно было представить. Помимо прочего, она говорила очень тихо. Она была высокой, но ниже своего сына, и худощавой, а ее длинные, светлые волосы струились по плечам, как полотно. Она была похожа на наяду, безнадежно отбившуюся от своего пруда, и выросшую в приводящем в замешательство мире.
Большинство родителей немного принарядились, а сам Джаред, по этому случаю, обошелся без своей вездесущей кожаной куртки. На Розалинде Мур был надет выгоревший сарафан. Они с Джаредом стояли рядом, но ни разу не коснулись друг друга.
Мариэль заметила, что он рассказывал о ней своей матери, и была польщена: не только из-за того, что это означало, что она оказала какой-то эффект на него, но и потому, что это означало, что он по-прежнему пытается наладить отношения со своей матерью.
Джаред отодвинул свой стул от матери, когда они сели.
— Что
Розалинда смотрела в пространство, но не так, как делал Джаред. Джаред обычно напряженно сосредоточивался, хотя и не на чем-то реальном. Розалинда же выглядела отсутствующе, словно ни она сама, ни нечто другое в мире не имело значения. Она просто не ответила Мариэль.
— Мама тоже читает, — произнес Джаред, переводя взгляд с одной на другую.
Его широкие плечи были немного ссутулены, как будто он уже понял, что ничем хорошим этот разговор не закончится.
— Кое-что, о чем вы можете поговорить, — оптимистично предложила Мариэль.
Она привыкла к агрессивным родителям, но родительница, которая бы выглядела, будто она несколько озадачена тем, почему здесь находится…это кое-что новенькое.
— Уверена, Вы знаете, что иногда Джаред попадает в неприятности в школе, но думаю…
— Очень хорошо, что Вы беспокоитесь, — тихо произнесла Розалинда. — Однако это необязательно. Вам следует понять, что бесполезно пытаться его спасти.
Тело Джареда склонилось в напряжении, словно готовое атаковать.
— Мама, — глухо сказал он.
Розалинда не удостоила его взглядом, но спокойно ответила:
— Это не его вина. Он родился заблудшим. Мы — создания крови и золота. Наше наследие — кровь и слезы. Он убил своего отца, вы же знаете.
С исключительной ясностью Мариэль осознала: «К такому меня не готовили».
Джаред не поправил свою мать. Он вообще больше не говорил, раз она проигнорировала его единственную просьбу. Он просто сидел, сжав зубы, а его глаза стали более бледными, чем обычно, как зимнее небо, с которого падает снег. Он смотрел на что-то, чего здесь не было, и прислушивался к этому же.
— Розалинда, уверена, что он не…
— А я уверена, что он это сделал, — сказала Розалинда. — Скинул одной долгой ночью своего отца с лестницы, сломал ему шею. Я говорю Вам это только для того, чтобы Вы поняли, нет смысла в попытках его спасти. Наша семья не ожидает сострадания. Кровь и слезы не наши. Мы их пьем.
— Это правда, — произнес Джаред решительно безразличным голосом. — Я совершенно точно вампир. Поэтому у меня такая утонченная внешность. Это приходит с бессмертием: ненасытная жажда крови, прекрасное строение костей.
Казалось, что Розалинда не заметила его шутку.
— Мы намного хуже, — прошептала она.
— Ладно, — произнес Джаред. — На этом все.
Он встал. Розалинда подняла на него взгляд, ее напуганные васильково-голубые глаза расширились, словно она думала, что собрание проходило в идеально-нормальном ключе. Остальные родители и ученики посмотрели в их направлении при виде поднявшегося на ноги Джареда и его повышенного голоса.
Джаред просто стоял. У Мариэль промелькнула мысль, что он схватит свою мать и рывком поднимет ее на ноги. Джаред выглядел так, словно тоже об этом подумал, но по нему пробежала сильная дрожь, и он не прикоснулся к ней.