Веснушки — от хорошего настроения
Шрифт:
Грустно Стасику. Выходит, и сам он и вся его команда не годятся в космонавты. И такая его обида берёт, что он просится снова на качалку.
— Ну что же! Жизнь дана на смелые дела! — подбадривает Тимофей. — Проявляй отвагу — назад ни шагу!
Теперь Стасик действует осмотрительнее прежнего. Продвигается к флагу бочком, неторопливо. Вплотную подходит к жерди. Пригибается, дёргает за верёвочку. Алый флажок ползёт вверх, трепещет над головой, как на корабельной мачте.
Стасик осторожно переставляет ноги и медленно, сохраняя равновесие, шагает обратно. Воздушная качка его уже не пугает.
— Молодец! — говорит
Тимофей идёт к машине. Возвращается с малокалиберной винтовкой в руке. Протягивает её Стасику:
— Держи! Тому, кто не упал при качке, желаю и в стрельбе удачи!
На прикладе винтовки Стасик читает надпись: «Нашим подшефным пионерам от танкистов».
— Значит, это всему интернату в подарок?
— А ты как думал? Не тебе ж одному…
— Тогда давайте возле качалки стрельбище устроим.
— Во дворе стрелять нельзя. Своих поубиваете. Для стрельбища надобно укрытие.
— У нас кладовка под домом, — вспоминает вожатая Любовь Павловна. — Там утиль хранится…
— Хорошо бы взглянуть…
В кладовке по углам навалены вороха истрёпанной обуви, порванных одеял и старых ученических тетрадей.
— Бесполезной рухлядью такое великолепное стрельбище загромоздили! — качает головой Тимофей. — Думаю, что ребята под нашим командованием, Люба, операцию по очистке кладовки завершат в один день. А мы проведём сюда электричество и общими усилиями начнём сооружать тир. А пока, — Тимофей обращается к Стасику, — сдай винтовку в специальную комнату, где хранят оружие. Когда оборудуем тир — посмотрим, на что ты горазд.
И вот тир готов. Замечательный тир! С длинным барьером для стрелков, с мишенями в виде полосатых тигров, гривастых львов, клыкастых кабанов и куцехвостых шакалов. Попадёшь хищнику в лоб, и он, вздрогнув, перевёртывается вниз головой. Выбирай сам, кого сразить пулей!
Тимофей показывает ребятам, как это делается. Все десять пуль, пущенных им из малокалиберки, попадают точно в цель.
Когда отпускает командование, Тимофей Савельев появляется в интернате. Вдвоём с вожатой Любовью Павловной они заглядывают и в тир, и в спортивный зал, и на площадку с ракетой. Повсюду развернулись тренировки. Танкист строго проверяет, всё ли идёт так, как надо, как они договорились с ребятами.
Тимофей доволен своими подшефными. Что ни день, непременно придумают что-то новое. Вдруг ни с того ни с сего вся Стасина команда вооружилась длинными, с человеческий рост, палками. Маршируют по двору — палки через плечо; часовой дежурит у ворот — и у него палка, как винтовка, к ноге приставлена; идут в столовую — на палку опираются.
— Что это вы, как старики, — удивляется Тимофей, — без посоха ни на шаг? Или в сражении друг другу ноги покалечили?
— Ноги у нас в полном порядке. Зайца перегоним! — Стасик вскакивает на доску качалки и стремительно пробегает по ней до флага и обратно. — Натренировались. А посох этот особенный. Палочка-выручалочка. В любом деле помощник. Не верите? А вот посмотрите…
В Стасиных руках посох оживает и творит чудеса. Привязал к концу посоха алый галстук — и получился флажок. Приставил посох к забору — и точно назвал его высоту: на белой глади древка, оказалось, тушью помечены сантиметры и метры. Подцепил концом палки ученическую сумку и перекинул через плечо — так удобнее груз
Потом Стасик берёт у товарищей ещё несколько посохов. И начинаются новые чудеса. Он связывает их верёвками по две, три, четыре штуки, и посохи становятся то носилками для раненых, то опорой для стола или сиденья, то остовом шалаша — накрой брезентом, и получится великолепный домик, — то удобной треногой для подвешивания котелка над костром, то… Да мало ли ещё чем может стать посох в умелых руках сообразительного хозяина! Ночью им можно ощупывать дорогу, в ясный день, воткнув посох в землю, по его тени можно определять время, зимой — проверять прочность льда, при переходе через реку — измерять её глубину. Можно и ходули из посохов сделать…
— Хватит, хватит, Стасик! — весело отмахивается Тимофей. — Убедил ты меня: посох у вас не простая дубовая палка, а волшебная! Чудо-юдо! Ну, а теперь двинемся дальше. Чую, вкусным дымком отдаёт. Отправимся по запаху…
На задворье дымятся два костра. Над одним висит огромный чёрный котёл. Вода в нём бурлит, пенится, выбрасывает на поверхность порезанную ломтиками картошку, лавровые листики и белые лапшинки. Судя по всему, суп вот-вот будет готов. Но аппетитный запах, который издали учуял Тимофей, исходит не отсюда, а от соседнего костра, где, подвязав поварской передник, орудует Борька Титов — командир поварской команды. Он развешивает над пышущими жаром углями кусочки мяса на тоненьком, как карандаш, вертеле. Брусочки сырого мяса чередуются с кружочками очищенной луковицы. Снизу мясо подгорает, и Борьке то и дело приходится переворачивать вертела. На угли стекает жир. Капля по капле падает он в костёр, шипит и поднимает из углей чёрные струйки дыма. В воздухе висит неодолимый, острый запах поджаренного мяса, лука и ещё чего-то очень и очень аппетитного.
— Аж слюнки текут, — признаётся Тимофей. — Так бы и проглотил этот шашлык вместе с вертелом и с поваром!
— Минут десять придётся потерпеть, — деловито говорит повар Борька. — Недожаренная баранина в горле застревает и желудку вредит.
— Замечательно — обед на свежем воздухе! Да ещё своими руками приготовленный. По-солдатски: хоть и без стола, да из одного котла.
— Наши поварята, — хвалит вожатая Любовь Павловна, — молодцы. Без их шашлыков будущие космонавты совсем бы обессилели. А так посмотрите, какие богатыри! — Вожатая кивает в сторону пионеров, которые под руководством Мирона меряются силой, ухватившись с двух сторон, как за канат, за длинную жердь.
Неподалёку шаркают в сугробе палками осторожные «минёры» из команды Пети Гусева. Не сидят без дела и девочки-санитарки. Ими командует Тома Асеева. Склонившись над несчастным Бобиком, они перебинтовывают псу все четыре лапы, будто он и на самом деле ранен.
Бобик скулит и жалобно смотрит на шагающего мимо Стасика: выручай, мол, из плена, иначе девчонки с головы до хвоста опутают бинтами.
Стасику жаль Бобика.
— Ишь чего придумали — собаку бинтовать. Бобик и без вас любую рану языком залижет, — внушает санитаркам Стасик. — Тренируйтесь сами на себе. Перевязывайте руки, ноги и что хотите. Словно вы сами ранены. А собаку оставьте в покое… Тоже мне — медики!