Веснянка
Шрифт:
– Ну, кому нужны твои песни, старик, и без них можно прожить, песнями сыт не будешь.
– В том, что ты только сыт, еще не истина. Ты будешь пахать, чтобы есть, но ты ведь умрешь, Боз. И все. А песня останется. В этом истина. И вот в этом, – старик указал на поле, на рощу, на звезды.
– В этом? Истина? – Боз усмехнулся.
Тут Веснянка, сидевшая рядом, отодвинулась от него.
– Запах земли, травы, – вдруг у нее расширились глаза. – Да ты, Бозко, всего того будто не чувствуешь, ты же слепой! За что же тебя обидело солнце?
Боз насмешливо взглянул на нее.
– Не говори так, дочка, – старик сурово покачал головой. – Боз – наш добрый сосед.
Ярилка нагнулся и тихо прошептал ей:
– Эх ты, не нравится? А какой парень… Не бегал бы за тобой, по-другому бы с ним говорила, потому и пристаешь к нему. Все вы такие, – и подмигнул.
Веснянка отвернулась от него.
– Тоже мне, мудрец нашелся.
– Пойдем-ка мы, – гости из-за болота поднялись. – Хорошо с вами, да неспокойно в нашем лесу стало. Разное поговаривают. Дорога не близкая. Хоть и попугали зверей, а боязно.
Когда они ушли и остались только жители Ярилиной веси, старик спросил гостя:
– Ты видел много, гость, на своем веку. Боз умный у нас. Но прав ли?
– Я слышал и раньше такие речи. Многие так думают. Но замечал я в них какое-то беспокойство, радости-то у них нет. А вот вы нашли что-то.
И вдруг гость посмотрел на всех них с каким-то мучительным, почти просящим выражением в глазах.
– Научи меня, старик, вашей мудрости.
– Ты правду сказал. Мне тоже кажется, они как будто не видят чего-то… важного, – старик то ли радостно, то ли удивленно вздохнул и раскрыл ладонь, будто поддерживая темный воздух. – Ведь человек родится для счастья. Счастливый добрее, – он протянул руку во тьму, к лесу. – И мир, как чашу хмеля…
И какая-то звонкая, голосистая птица вдруг запела. Старик не договорил, а чей-то юный голос прошептал:
– Как чашу хмеля.
Вдруг в темноте над ними закружились белые, светящиеся.
– Бабочки, смотрите!
Одна, быстрая, пролетела над стариком, слегка задев крыльями.
– То души наших предков напоминают о себе, – он обернулся к гостю. – Не знаю, что тебе сказать, гость дорогой. Быть может, главное – слушать истину земли. Потому у нас люди хорошо жили и умирали спокойно. Земля брала их, как детей.
А бабочки все вились, вились над ними.
– Смотри, Веснянка, может быть, это бабушка прилетела нас проведать? Она ведь тоже умерла весной.
– Беда приходит в дом нежданно, но если светло сердце, то дай бог всем ее встретить, как она. К старухе по вечерам заходили дети, люди, каждый день сказывала она им сказки.
– Дай бог, вам, деточки, счастья, будьте счастливы. Верьте солнцу и не обижайте землю. Она добра к нам, дети.
Однажды утром она попросила Добриту прибрать хату. И вот в погожий светлый день оделась в белую рубаху, тихо вышла утром к солнцу.
– Земля моя. За всю жизнь тебя благодарю. Ты тепла, щедра!
Долго любовалась красотой весны. А когда дети подбежали к ней, бабушка была мертва. Кругом было тихо, ясно и спокойно. Обсыпали зерном, отдали земле… И осталась ее песня Веснянке.
– Мы кончили сев, гость дорогой, выгнали стада. И теперь в честь великого солнца, которое приходит к нам, сделаем первый костер весенний. Сожжем холода, изгоним само зло. Если есть у кого печали, то и они сгорят. Огонь будет и в честь добрых предков, им весной возвращается память. В радость и скотьему дедушке, он укроет скотину в лесу от злых зверей. Пусть это будет наш подарок и тебе, добрый человек. Ты возьмешь уголь от костра, и он будет тебя греть.
Старик обратился ко всем:
– Дети мои, земля
Он поклонился в молчащую тьму поля:
– Святые родители, приходите к нам хлеба-соли есть. Вспомните нас, а мы вас помним.
В этот вечер тихо и сосредоточенно накрыли в избе старика стол, поставили на него напитки и кушанья. Из окна опустили полотенце.
– Дорожка, чтобы пришли они, – шепнула Веснянка гостю.
Вокруг посыпали пеплом. Потом прикрыли дверь и все вышли. По улице бегали, переговариваясь шепотом, парни.
– Это они для костра собирают мусор, тайно.
– Пойду у бортника что-нибудь стащу, – Светик убежал.
– Как тихо.
Веснянка улыбнулась.
– То ж радуница 27 . Говорят, до обеда пашут, по обеду плачут, а вечером скачут, и смеху еще будет, ночью же вещие сны снятся.
– А разве хорошо смеяться в такой день?
– Конечно, песней веселой и надо умерших помянуть.
27
Радуница – вторник на Фоминой неделе (неделе, следующей за пасхальной). Важный поминальный день, в который предки, по народным преданиям, посещают землю и свои дома. «Иногда устраивали поминки («деды» или «родичи») дома, полагая, что умершие придут ужинать». Вечер этого дня мог заканчиваться плясками и весельем («на радуницу утром пляшут, днем плачут, а по обедне -скачут»). (Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 382.)
– Собирайтесь в дом.
Люди медленно заходили в избу.
– Смотрите! На пепле следы птичьих лапок!
Старик вылил первую чашу меду на стол.
– Радуйтесь с нами!
И пошла тризна.
А ночью Веснянке приснился сон…
И вдруг поняла, что в лесу никого нет… Никого. Даже леших. Деревья стоят мертвые, и не дозовешься. И тогда в какой-то забытой тоске она закричала: «Бабушка, бабуся!..» И побежала, протянув руки. Где ты? В тоске по этим теплым, мудрым рукам, до боли близким. Ведь никто, никто ее никогда больше не назовет так – Веснянушкой. Лес! Верни мне мою бабушку, мне страшно! И вдруг из леса вышла черная тень. Он был огромный и страшный, но такие жалостливые и добрые глаза… Протянул лапищу к ней. Веснянка прошептала: «Где бабушка? Она ушла в твой лес… верни ее. Она мне все объяснит, только она поможет». Тогда чудище встало на колени и все протягивало лапу… Она от страха схватилась за нее. И вдруг ей стало спокойно, как от бабушкиной руки.
На следующий вечер все собрались на Ярилиной горке. Подходили и из других сел незнакомые люди. У подножия холма лежала большая куча соломы, на ней – всякий сор, старые бороны, битые черепки, наверху торчали сломанные кадки от меда. Старик подошел к гостю.
– Сейчас зажжем священный костер из живого огня 28 . Солнце любит и греет землю, земля рождает дерево, а мы освобождаем из него его тепло.
Как только зашло солнце, люди добыли трением маленький язычок пламени. Старик осторожно поднял его вверх, поднес к куче хвороста. И огонь слабо занялся.
28
О добывании живого огня см.: Рыбаков. С. 32, 34.