Вестероские приключения
Шрифт:
Съев половину своей порции, я почувствовала, что на сегодня с меня хватит. Дождавшись, когда Бахати покончит со своим ужином и с остатками моего, а ела она, к слову сказать, очень много, не смотря на стройность фигуры, я отправилась за ней в то, что служило местным рабам спальней.
Мы спустились еще на один ярус в низ, меня поразило, что странным образом мне хватало тут воздуха, и во всех помещениях было прохладно, но сухо и комфортно, видимо пирамида обладала какими-то особыми воздуховодами.
Вообще если бы не оранжевые ошейники
Судя по тому, что мне уже доводилось видеть, к невольникам в этом месте, по крайней мере, относились более менее по человечески.
– Ты спать. – Произнесла моя спутница, похоже, она совершенно не владела языком Вестеросса, а я против этого не возражала. Это было очень удобно, значит с ней можно поговорить.
Бахати нашла для меня пустую койку, и я легла на нее, и практически сразу же вырубилась.
– Хоя, утто! Хоя! – я нехотя разлепила глаза. И перед моим взором, подобно чеширскому коту, возникла висящая во мраке улыбка. Я вздрогнула, но улыбка приблизилась и превратилась в полноценную девушку.
– Вставать! Еда! – Улыбнулась Бахати.
Я лениво встала с кровати, натянула выданные мне кожаные сандалии и поплелась за ней обратно в столовую. Я съела какую-то лепешку и запила все это горьким, но бодрящим напитком, очень отдаленно напоминающим кофе. Хорошего кофе тут явно не хватает, это, пожалуй, одна из многих привилегий нашего мира. Вокруг были просыпающиеся люди, пахло едой, и если честно, внутри меня царило какое-то утреннее спокойствие. Но мое благостное настроение быстро исчезло, ведь после еды, моя темнокожая подруга отвела меня в чулан, где выдала мне ведро, тряпки и какие-то бутылочки с не понять чем. И поманила за собой.
Мы наполнили ведра водой, а затем поднялись на первый этаж пирамиды. Для нас это был путь наверх. Мы прошли холл, в котором я уже была, а затем отправились выше, на несколько пролетов, кажется, этот этаж был третьим. Здесь был просторный и богато украшенный золотыми статуями и резной, инкрустированной драгоценными камнями, мебелью зал. Судя по подушкам, раскиданным на коврах, и множеству грязных бокалов, блюд с остатками изысканных яств, пустым бутылям и штофам, а так же отдельным предметам одежды на полу, у кого-то вчера была вечеринка.
К нам присоединилось еще две женщины, которые убирали посуду, а нам видимо нужно было протереть мебель и вымыть пол. Это конечно в миллион раз приятнее работы в поле, но я, если честно, ненавижу убираться.
Я закрутила волосы в шишку на макушке, и проворчала, обращаясь к Бахати, которая кинулась сосредоточенно натирать ножку резного кресла: – Ну, блин, кто-то устроил вчера тусовку,
Но постепенно до меня, кажется, стало доходить, что происходит, я медленно повернулась к той части зала, к которой я стояла спиной, и увидела там обнаженного по пояс дорийского принца. Он очень пристально смотрел на меня.
«Блин, я совсем расслабилась и по ходу начала терять бдительность, а самое веселое, что он снова застукал меня, извините, задом к верху, какой кошмар» думала я в общем опять не о том. Все произошло так быстро и так неожиданно, что увидев его, я не придумала ничего умнее, как присесть в реверансе. «Вот дура» мелькнуло в моей голове, тут-то принято на колени бухаться.
А он ничего не сказал, только ехидно улыбнулся, окинул взглядом комнату и пошел прочь.
«Пронесло» … подумала я. И принялась драить пол, а то еще чего доброго решат выпороть.
К вечеру я была уставшая как собака. И к следующему вечеру. И к вечеру после него.
Мне казалось, что меньше чем за месяц, я уже помыла все, что могла в этой пирамиде. Мои пальцы опухли от постоянного контакта с водой «Пол царства за резиновые перчатки и моющий пылесос» превратилось у меня практически в ежедневную молитву перед сном.
Бахати была моей единственной подругой и собеседницей, остальные жители пирамиды как будто старательно не обращали на меня внимания. Моя темнокожая подруга же, всегда готова была мне помочь, а главное выслушать. Я рассказывала ей совсем немного, в основном байки из своей студенческой жизни, немного о периоде реабилитации после комы. Но так как она ничего не понимала, то хоть у меня порой и было ощущение, что я разговариваю сама с собой, но хотя бы видимость кивающего и улыбающегося собеседника она выполняла великолепно.
Оберина, как и других обитателей хозяйской части пирамиды, я больше не видела, видимо наши графики уборки были выстроены специальным образом, чтобы не мешать хозяевам.
Однажды днем, когда мы мыли полы на первом этаже, туда неожиданно вошла изящная и красиво одетая женщина, лет тридцати, с длинными черными, как смоль волосами, уложенными в пружинистые локоны. Ее руки были перехвачены браслетами, на пальцах сверкали драгоценные кольца, на губах гуляла легкая улыбка, а в воздухе за ней струился пряный аромат. Она двигалась столь грациозно и была так женственна и великолепна, что тут же вогнала меня в ужасные комплексы. Не дать, не взять, восточная принцесса.