Вестник Зла
Шрифт:
Тут с кухни послышался шум, и женщина отошла от стойки. Нинель проводила ее взглядом и прислушалась к разговору за приоткрытой дверью.
— Что тут происходит? Где Бен? — послышался строгий голос женщины.
— Его вызвал к себе хозяин, — ответил юношеский голос. — Я мою посуду.
— Не разбей бокалы! Они стоят целое состояние! Ты всю жизнь будешь работать бесплатно, если я найду хоть один осколок стеклянной посуды!
— Да, хозяйка. Я понял. Хотя ваши вчерашние гости разбили гораздо больше…
— Молчать! — послышался звон
У эльфийки непроизвольно сжались кулаки: воспоминания о Сахане нахлынули на нее, накрывая волной ненависти и возмущения. Нинель с болью в сердце восприняла унижение неизвестного ей человека, находящегося в подчинении у хозяев трактира. Чтобы успокоиться, Нинель отпила сидра из кружки и вздохнула, восстанавливая дыхание. Скинув капюшон, она провела рукой по волосам, выпавшим из косы. Она даже не успела причесаться, ведь утром к ним на сеновал неожиданно ввалились люди.
Вышедшая из кухни хозяйка резко остановилась и с открытым ртом уставилась на эльфийку, но, совладав с собой, вновь зашла за стойку.
— Представители моего народа бывают здесь не часто? — спросила Нинель и слегка улыбнулась.
— Да, — честно ответила женщина. — Эльфийскую девушку я вижу впервые в жизни. Ваш народ обычно не заходит так далеко на юг. Ты молодая, почти ребенок. Сколько тебе лет?
— У нас понятие молодости очень отличается от вашего, — усмехнулась Нинель, глотнув сидра. — Мое тело еще выглядит как у подростка, однако мой возраст уже приближается к полувеку. Не стоит судить меня по внешности, я повидала достаточно в жизни.
От неприятных воспоминаний своего недавнего прошлого Нинель невольно сжала кружку в руках. Напряжение странной гостьи не укрылось от острого взгляда женщины.
— Ты путешествуешь одна или у тебя есть спутники? — поинтересовалась она, словно ради формальности и поддержания беседы. Только в глазах ее блеснуло любопытство.
Нинель задумалась, окидывая взглядом полумрак обеденного зала. Свет от окон освещал лишь небольшие участки помещения. Для экономии дров камин не был разожжен.
— Я прибыла сюда вчера поздно вечером, — проговорила Нинель, краем глаза следя за реакцией собеседницы. — Неспокойно у вас тут, особенно для девушек.
— Тебя кто-то обидел?
— Меня — нет. Но утром меня разбудили шум и крики во дворе. Все были разгневаны убийством одной из служанок.
Хозяйка поджала губы.
— Это досадная история, но мы поймали убийц.
— Неужели? — иронично спросила Нинель, взглянув прямо в глаза женщине. Ее странная способность читать чувства окружающих дала понять, что хозяйка не тревожится и совсем не переживает из-за смерти подавальщицы. — И кто же был настолько наглым, чтобы убить служанку на территории охраняемого трактира, еще и оставив труп на заднем дворе?
— Какой-то южанин со своими дружками, —
— Интересно взглянуть на этих наглецов.
— Ничего интересного в них нет, обычные головорезы, — проворчала женщина. — Как раз сейчас их повезут в Раздольный, чтобы судить и повесить. Ты можешь полюбоваться на этих ублюдков при их выезде со двора.
— Правда? — наигранно улыбнулась Нинель. — Скоро вернусь, — махнув рукой, эльфийка накинула на голову капюшон и вышла. Нинель не собиралась возвращаться, но женщина показалась ей странной, и она решила на всякий случай не вызывать лишних подозрений.
Нинель вышла на улицу в тот момент, когда запряженная двумя быками телега с клеткой, в которой находились связанные воины, уже удалялась по дороге от трактира. Помимо возницы, их сопровождали пятеро конных стражников, призванных из Раздольного, чтобы обеспечить охрану опасных преступников. План посеять сомнения у охраны и посетителей в виновности Сани рухнул. Теперь ей придется придумывать что-то на ходу. Нинель внутренне выругалась, однако внешне не подала никаких признаков беспокойства.
Немного подумав, девушка направилась к конюшне, в которой оставались их лошади. Конюх, убиравший навоз у ворот конюшни, завидев девушку, оперся на лопату.
— Хотите приобрести лошадь для путешествия или забрать свою? — задал он стандартный вопрос.
Нинель глянула на него из-под капюшона и мило улыбнулась.
— Мне забрать свою лошадь.
— Хм, я не помню, чтобы ты оставляла у меня лошадь, — задумался мужчина, разглядывая девушку. — Возможно, если ты скинешь капюшон, я вспомню тебя.
Нинель понимала, что так просто лошадей она не получит, ведь у нее не было подтверждения, что они принадлежат ей. Всем этим занимался Томин, которого схватили. Продолжая улыбаться, девушка подошла ближе к мужчине и положила руку ему на грудь.
— Я могу снять не только капюшон, если ты уделишь мне немного своего времени, — проворковала она, взяла его руку и потянула внутрь конюшни.
— Что ты делаешь? — возмутился мужчина, но послушно пошел за ней. Девушка остановилась в закутке с сеном возле входа в конюшню. Она забрала из рук мужчины лопату и нежно провела ладонью по его лицу.
— Я провела в дороге долгое время и соскучилась по ласке и любви, — произнесла она, и ее рука начала спускаться ниже, развязывая шнурок на штанах. Вторая рука продолжала держать черенок лопаты.
— Но… я… — растерялся мужчина, чувствуя, как от нежных прикосновений он начал возбуждаться. Он не понимал, почему эта девушка к нему так нахально пристает, но это походило на его фантазии, в которых он часто витал, чтобы развеять свою скучную жизнь. Конюх схватил девушку за тонкую талию и толкнул на сено, приготовленное для лошадей. Нинель едва сдержалась, чтобы не перерезать ему ножом горло за такую грубость, но понимала, что сама вынудила его на такие действия.