Вестники времен. Трилогия
Шрифт:
— Это не англичане, — вдруг быстро сказал Гисборн. — Наши никогда не осмелились бы войти в монастырь святого Мартина с оружием! Чёрт возьми, шевалье, вы слышите их речь? Это проклятые наёмники из Фрисландии! В Дувре стоит две сотни фризов, вот их и послали на это гнусное дело! Быстрее к нашим, надо начинать атаку!
Сэр Мишель быстро огляделся, странно медля, и вдруг соскользнул с седла ударил лошадь ладонью по крупу, отгоняя прочь, и, жестом приказав Гунтеру сделать то же самое, крикнул Гаю:
— Мы попробуем пробиться к Годфри!
Гисборн только махнул рукой, пригнулся к седлу и пришпорив лошадь поскакал прочь. Никто из осаждавших монастырь не глянул в его сторону — все были уверены, что не найдётся ни единого человека, способного противостоять констеблю Дувра и сестре господина канцлера. О большом отряде рыцарей и лучников, притаившихся неподалёку, подчинённые Роджера Крэндона и леди Риченды не подозревали.
Царившая вокруг суматоха позволила сэру Мишелю и оруженосцу подбежать незамеченными к самим воротам. Плащи с английским гербом, почти точь-в-точь похожие рисунком на длинные туники гвардии, отлично маскировали — никто из занятых дракой с монахами фрисландцев, гвардейских десятников или немногих рыцарей не обратил внимания на двоих чужих людей. Риченда же въехала во двор и зачарованно наблюдала за дракой.
— Про-очь, негодяи! — высокий старческий голос перекрыл шум маленького сражения и крики нападавших. Отец Теодерих в белоснежной праздничной сутане стоял на крыльце храма, держа в одной руке серебряное распятие, а другую подняв над головой. — Не боитесь церкви — бойтесь Господа!
Около двух десятков монахов в чёрных рясах сгрудились возле крыльца, защищая пожилого аббата. Здесь же Гунтер, подошедший вместе с рыцарем совсем близко, разглядел знакомую худощавую физиономию отца приора, теперь сжимавшего в правой руке короткую дубинку. Наёмники-фризы окружили монахов, постепенно сжимая в полукольцо, однако атаковать не решались — всё-таки это порог храма, а на его ступенях стоит величественный, пускай и разъярённый, святой отец.
— Ну что такое? Вперёд! — раздался позади голос Риченды. — Быстро!
Никто из солдат не пошёл вперёд. Церковь есть церковь, и заслужить погибель души не хотелось даже диким фризам, набранным в охранявшее остров войско, пока большинство англичан находились в крестовом походе. Наёмники выставили перед собой копья и нерешительно переглядывались.
Тут сэра Мишеля осенило. Они с Гунтером стояли сразу за спинами солдат, окруживших крыльцо храма, а пробиться вперёд силой было бы невозможно. Поэтому рыцарь, шепнув германцу: «Иди за мной и молчи!» растолкал локтями ряд наёмников, выкрикивая при этом: «Пустите, я пойду первым!»
Норманн пробирался через строй несколько оторопевших (какой дурак тут желает погубить душу?) солдат напрямик к отцу приору в надежде, что строгий священник узнает прежних гостей. Сейчас следовало как можно скорее пробиться в храм, к Годфри… Гисборн и его рыцари должны появиться
— Сатанинское отродье! — приор занёс было дубинку для удара, но выскочившая вперёд строя солдат парочка, как показалось священнику, была ему очень знакома. Сэр Мишель, быстро подмигнув святому отцу, чуть поклонился и быстро проговорил по-латыни:
— Пропустите нас в церковь, помощь пришла.
Приор отступил на шаг назад, помедлив лишь мгновение, зыркнул на стоявшего поодаль монаха — высоченного и широкоплечего детинушку, чтобы впустил нежданных спасителей — а когда сэр Мишель и Гунтер быстро прошли на крыльцо, снова сомкнул строй, выставив вперёд себя столь непривычное святым братьям оружие. Отец Теодерих, не сдвинувшийся с верхней ступени и на единый фут, окинул обоих дворян подозрительным взглядом, но, узнав, кивком приказал идти в храм.
— Бестолочи! — в спины германца и сэра Мишеля ударил крик Риченды, сумевшей разглядеть, что солдаты пропустили к церкви каких-то людей. — Задержите их! Немедля!
Наёмники качнулись было вперёд, однако святые братья угрожающе выставили перед собой колья, а отец Теодерих снова поднял крест и громко посулил интердикт первому же, осмелившемуся ступить на церковный всход.
Освещённая сотнями свечей церковь встретила норманна и Гунтера пронзительной тишиной. Толстые стены приглушали доносящиеся со двора возгласы, а десяток окруживших алтарь монахов молились совершенно беззвучно. Святейший архиепископ Кентерберийский Годфри стоял перед алтарём на коленях, сложив ладони на груди, и шёпотом читал раскрытую латинскую Библию.
— Милорд! — тихо позвал сэр Мишель архиепископа, подойдя ближе. Монахи воззрились на рыцаря и стоявшего у него за спиной германца с подозрением. — Милорд, мы вернулись!
Годфри встрепенулся, поднял глаза на звук и расплылся в радостной улыбке.
— Шевалье де Фармер! Не прошло и суток, а вы снова здесь! Вы пробились к принцу?
— Да, да, конечно, — закивал рыцарь, попутно размышляя, как бы подойти к Годфри и поцеловать ему руку. Архиепископ находился за алтарным возвышением, а вход туда мирянам возбранялся. — Мы привели ополчение дворян, милорд. Завтра… Тьфу, то есть сегодня после полудня принц ждёт вас в Лондоне.
— В Лондоне… — вздохнул архиепископ. — Слышите? Осада не снята. Просто счастье, что люди Лоншана не решаются войти в храм. В противном случае я бы давно сидел в Дуврском замке. Где же ваше ополчение, сударь?
— Они на холме, — подал голос Гунтер. — Сэр Гай Гисборн из этого… Ноттингама поехал к рыцарям и должен их вот-вот привести. К тому же у нас почти полсотни лучников…
Шум раздался у самого входа в храм, послышались невнятные ругательства на смеси норманно-французского, английского и латыни. Следующая сцена выглядела настолько дико, что и монахи, остававшиеся с Годфри, и Мишель с Гунтером застыли, раскрыв рты, не в силах даже пошевелиться.