Вестовой

Шмерлинг Семен Борисович

Осип был совсем не далеко от штурмующих заграждения бойцов, когда рядом вспыхнул огненный куст, уши заложило обвальным грохотом и его ударило в спину и в голову. Сознание померкло. Осколок близко разорвавшегося снаряда повредил позвоночник, а взрывная волна тяжело контузила Захаренко.

Более четырех лет провел Осип Григорьевич

в госпиталях. Лечили его в Томске и Севастополе, и только 30 августа 1926 года он был выписан из госпиталя и уволен из армии, как инвалид второй группы.

А через год Юлиус снова выступал в цирке, восстановив прежние номера, работал тугую и слабую проволоку, партерную акробатику и свой коронный корд-де-парель, опасный канат. Со временем исполнилась и его мечта. Правда, не с Лелей, исчезнувшей тогда насовсем у Читинского вокзала, а с другой, талантливой гимнасткой и акробаткой, подругой на всю жизнь, Анечкой, Анной Алексеевной, создал он желанный номер «Два-Юлиус-два» и вместе с небольшой и дружной цирковой бригадой многие годы выступал на Дальнем Востоке. Много раз показывали они свои цирковые программы воинам Особой Краснознаменной дальневосточной армии, которой командовал В. К. Блюхер, страстно любивший цирк. Василий Константинович не раз беседовал с Осипом Григорьевичем, и они вспоминали Читу, ДВР, Волочаевку, Эти встречи с циркачом «дядей Осей» и по сию пору помнит сын В. К. Блюхера Василий Васильевич, тогда маленький мальчик, а в наши дни профессор Свердловского сельскохозяйственного института.

Просматривая «послужный список» Осипа Григорьевича, я удивлялся и радовался долговечности и свежести его артистического мастерства. Когда ему было далеко за пятьдесят, он все еще выполнял довольно сложные акробатические трюки, в ту пору он с коллегами, с Анной Алексеевной объездил Заполярье, Дальний Восток и казахстанскую целину.

Не стану описывать сердечный и веселый юбилей, скажу только, что было

множество гостей «со всех волостей», а приветствия и поздравления с Дальнего Востока, Забайкалья, Сибири, Урала, из Москвы и других городов отразили обе стороны жизни этого человека: мужественную борьбу за власть Советов и преданную службу на арене цирка. Слушая речи и тосты, я вспоминал хранившийся в архиве хозяина примечательный документ — обстоятельное, на восьми страницах, описание жизни Осипа Григорьевича, сделанное коммунистом с 1896 года, дважды Героем Социалистического Труда Федором Николаевичем Петровым, знавшим Осипа с шестнадцати лет. «Я счел своим долгом, — писал Ф. Н. Петров, — подробно изложить его биографию, ибо факты его жизни и работы сами говорят за себя».

Вот строки из этого документа:

«В течение трех лет — с 1918 по 1922 год — своим участием в многочисленных боях и неоднократным выполнением труднейших и опаснейших поручений в качестве подпольщика — связиста и разведчика — товарищ О. Г. Захаренко доказал свою беззаветную преданность идеалам коммунизма, проявил подлинное геройство и мужество».

Назавтра я уезжал из Краснодара, но прежде проводил Осипа Григорьевича, который отправлялся в Анапу, в детский санаторий «Жемчужина России». Там ждали старого артиста, много лет выступающего перед детьми с цирковыми номерами, фокусами и увлекательными рассказами о гражданской войне.

Подошел к перрону автостанции сверкающий лаком «Икарус». Расцеловавшись с провожающими, Осип Григорьевич занял свое место в салоне машины и, высунувшись из окошка, поманил меня к себе. Сделав строгие и озорные глаза, он звучным голосом повторил так много значившую для него излюбленную фразу Василия Константиновича Блюхера:

— И чтобы ты у меня был здоровеньким!