Ветер Дивнозёрья
Шрифт:
М-да… кто бы мог подумать, что баба Яга окажется такой неряхой? Тайка схватила стоявший за дверью веник:
– Настало время генеральной уборки!
Избушка встревоженно скрипнула, но возражать не стала. Вряд ли она умела разговаривать, но Тайка рассудила так: если у тебя имеются куриные ноги и сила растрясти тут все до основания, то выразить недовольство ты сумеешь не только смущенным скрипом.
На всякий случай в процессе уборки она рассказывала вслух, что собирается сделать:
– Смотри, сперва включим поярче
Так мало-помалу жилище бабы Яги преображалось. Напоследок Тайка протерла зеркало в тяжелой деревянной оправе, вытерла со лба пот и села на лавку, обмахиваясь рушником.
– Уф, кажись, все. Теперь можно и чайку.
Огонь в печи радостно загудел, будто услышал ее слова. А замызганная салфетка, которую Тайка постирала и повесила сушиться, вдруг сама собой перелетела на стол и развернулась, явив взгляду серебряное блюдо с пирогами (увы, немного подмоченными).
– Надеюсь, бабушка Яга не будет ругаться, что я тут порядок навела. – Тайка заварила себе травяной чай с медуницей. – Хотя она ведь сама сказала: присмотри за хозяйством. Вот я и присмотрела. У хороших хозяев порядок должен быть.
Ей показалось, что пробежавшая мимо мышь, подмигнув, кивнула.
– Ну вот, даже мыши согласны. – Девушка надкусила пирожок. – Кстати, где тут у вас баня? А то я и правда какая-то чумазая…
В деревне считалось, что париться на ночь – плохая примета. Мол, банник серчать будет, может кипятком ошпарить али напустить дурного газу так, что угоришь. Однако если у Яги и жил какой-то банник, то Тайка его не встретила. Но на всякий случай оставила у порога баньки пирожок и мисочку с молоком и представилась: мол, гостья, пришла издалека, не серчай, дедушко, дозволь помыться.
По возвращении из бани недоеденный пирожок куда-то пропал (мыши сперли, что ли, зато салфетка-самобранка предложила Тайке новое угощение.
– Ого, да это ж целый комплексный обед! Ну то есть ужин.
Она пристроила кроссовки и одежду на печку сушиться и, оставшись в одной футболке, села за стол. Чего тут только не было: и свежевыпеченный хлеб, и чечевичная похлебка со свиными ребрышками, и всякие соленья. А на сладкое – печеные яблоки, брусничное варенье и вдобавок большущий леденец! Настоящий петушок на палочке!
И все бы ничего, но после баньки и сытного ужина Тайке так сильно захотелось спать, что впору было вспомнить любимую поговорку Пушка про закон подлости.
Она
– Пусть прячут тучи бледную луну, пусть заплутать легко на тропках лисьих, но старый вяз откроет вход в страну, где свет играет на хрустальных листьях…
Казалось, волшебная страна совсем рядом, манит, словно огонек в ночи. К добру приведет или к худу – пока неведомо. Ну так и Тайка пока что ни там ни здесь – застряла на границе между Явью и Дивью.
– Судьба затянет нить – не расплести. Но ты не сомневайся ни минуты: не каждому дано туда дойти, там ждут лишь тех, кто правда верит в чудо!
На подоконник села ворона, прислушалась и начала постукивать клювом по раме – в такт песне. И до того усыпляющим был этот стук, что Тайка сама не заметила, как начала клевать носом. Ох, и правду говорят: скольких врагов ни победи, а сон все равно сильнее сильного…
Девушка открыла глаза, только когда почувствовала, что кто-то трясет ее и бьет крыльями по лицу:
– Тая! Эй, соня-засоня, очнись! Ну же!
– Пушок?.. – пробормотала она, зевая. – Тебя здесь нет, ты мне снишься…
– Я не снюсь, я в спальнике спрятался. А вот ты сейчас свою удачу проспишь!
Тут уж пришлось продрать глаза:
– Так вот кто спер мой пирожок!
– А тебе что, жалко, что ли? – надулся рыжий коловерша. – Я тут, понимаешь, спасаю ситуацию! Несчастный. Полуголодный. Но все равно на страже!
Насчет своих страданий Пушок преувеличивал: все, что оставалось на салфетке-самобранке, он уже успел подъесть и даже мед с усов не счистил.
– Я так рада тебя видеть, Пушочек! – выдохнула Тайка.
И это была чистая правда. Она-то думала, что очутилась в чужом краю совсем одна, но верный коловерша отправился следом. Наверняка ему тоже было очень страшно…
– Вот так бы сразу! – повеселел Пушок. – Ты не думай, я бабы Яги не испугался. Это была стра-те-ги-я! Ты ж меня знаешь.
Тайка не стала спорить, просто обняла его.
– Теперь мы точно со всем справимся. Я уверена!
– А то ж!
Коловерша подцепил когтем солененький огурчик и отправил в пасть. Спасибо, что не в мед макнул, гурман мохнатый.
Они проговорили всю ночь: вспоминали свои приключения, общих друзей. Пушок опять сватал Тайке Яромира, но та была такой сонной и усталой, что даже почти не сопротивлялась и не грозилась оборвать хвост неумелому своднику.
А ворона все расхаживала по подоконнику, мерно постукивая в стекло. Сколько ни гоняли ее, опять возвращалась, подлая. Под утро еще и дождь начал накрапывать: шуршал листьями, обволакивал, шептал-убаюкивал…
Ну как тут противиться?
– Чё не встречаешь, Тайка-царевна? Али заснула?