Ветер и сталь
Шрифт:
Я махнул рукой.
— JIapc, ты в некоторых вопросах прямолинеен, как фонарный столб.
— А ты — излишне извилист, дипломат ты наш. И знаешь, — Фишер небрежно бросил китель на узкую, как клинок, койку и выдернул зубами сигарету из пачки, которую держал в руке, — и знаешь, слишком много хорошего воспитания — это тоже минус. Я понимаю, ты у нас воплощение чести и доблести имперского офицера, тебя прямо позолотить хочется. Но, поверь моему опыту, если ты и дальше будешь жарить в этаком ритме, кое-кто начнет вытирать тобой задницу. И что тогда? Хвататься за меч?
— Предстартовая статическая, —
Фишер сел в высокое узкое кресло у стены и слегка откинул его спинку.
— Ложись в койку, — посоветовал он, — и не забудь расстегнуть галифе. Сейчас из тебя глаза полезут… как дерьмо из любимого тюбика.
— Да уж, тут ты прав.
Я лег на кровать, которая послушно приняла меня в свои упругие амортизирующие объятия, и расслабил пояс.
— Стартовая статическая, — сообщила «линейка».
Фишер тщательно задавил в пепельнице сигарету.
— Стартовая осевая… три… два… один… зеро, старт.
Субрейдер ощутимо дернулся, каюта наполнилась низкочастотной вибрацией и неистовым рыком двигателей. Перегрузка мягкой лапой надавила на грудь.
Вибрация прекратилась, рев моторов перешел в нудное гудение. Это была только прелюдия — корабль сорвался с аппарели и по нештатному коридору устремился на орбиту. Сейчас штурманы переругаются с диспетчерами поста ВКС Метрополия-внешний, затребуют ввод по эшелону резерва и сориентируют по модификациям курсовой оси. И пошло-поехало. Могучие моторы предельно облегченного корабля начнут сверхсветовой разгон прямо в планетной системе Метрополии.
Я, правда, теоретически вполне оптимизирован для предстоящей экзекуции, но то теоретически… хотя, если учесть, что десять лет мой несчастный организм мучили на гравиполигонах… ну, посмотрим. Правда, летать на субрейдере мне еще не приходилось. Компактная посудина, на которой все удобства и даже частично вооружение принесены в жертву скорости, имеет амортизирующие системы только на боевых постах экипажа. А уж о ячеистых компенсаторах, как на крупных кораблях, здесь и мечтать смешно.
Снова началась вибрация — более ощутимая, чем на старте, и наконец хлынул всесокрушающий, ломающий барабанные перепонки рев. Ощущения были непередаваемые — дышал я через два раза на третий, перед глазами прыгали чертики всех цветов и оттенков, в желудке творилось нечто невообразимое. Все это продолжалось неимоверно долго. Время расслоилось, превратившись в осязаемый мутный поток, лениво продирающийся через страдающие атомы моего тела. Затем оно вдруг завертелось в каком-то неистовом танце, слипаясь в отвратительный подрагивающий комок; комок стал раздуваться, превращаясь в радужно сверкающий пузырь, внутри которого болтался я — никчемный и беспомощный, а потом пузырь звонко лопнул. Я вернулся в реальный мир и открыл глаза. Рядом сидел белый как снег Фишер.
— Ну, и как? — задушевно спросил он.
— Довольно странно, — ответил я. — Совсем не так, как на полигоне. У тебя были глюки?
— Это та самая гравифизика, дорогой… тут действует какая-то ахинея с гравитационной осью и модификацией энергий. Мы рывком проламываемся через точку, в которой время изменяет свойства полей, отсюда и глюки. Понятно излагаю?
— Бред… А компенсаторы, получается, делают процесс более линейным?
— Компенсаторы,
— Да что я могу помнить, я никогда в этих делах мышей не ловил. А торможение?
— Можешь спокойно ужинать, — хохотнул Фишер, — тормозить лбом в ворота не умеет даже субрейдер. Я, кстати, собираюсь грызнуть чего-нибудь. Идешь?
— Не знаю, как там насчет модификаций, — проворчал я, спуская ноги на пол, — но у меня лично это кино съело просто уйму энергии. А что у них, кстати, с рационом? Здесь и на харчах вес экономят?
— Рацион как рацион. Как везде. Так идешь?
— Иду, естественно. Обожди минуту…
Я раскупорил кофр и достал припасенную для этого случая пилотку. На рубашке у меня были маленькие погончики, и китель я надевать не собирался. Я снял с пояса петли портупеи и напялил его вместе с внушительного вида кобурой прямо на бедра, поверх галифе, на ковбойский манер.
— Не забудь застегнуть штанишки, дядя, — бодро посоветовал Фишер. — Ух, ну и видик у тебя! Опора Империи, иначе и не скажешь. Слушай, ты, часом, из мамы не в мундире вылез, а? Тебя ж надо на рекламу Вооруженных сил снимать. Знаешь, вроде: «Ты! Почувствуй себя настоящим человеком! Армия осуществит твои мечты!» Заработаешь гору монет.
— Такой бред мне в голову не приходил, — честно признался я.
— Это оттого, что у тебя отсутствует коммерческая жилка. Ничего, со временем научишься.
Мы вышли из каюты, и Ларе уверенно двинулся в сторону носового сектора.
— Ты вообще в курсе, где у них кухня? — поинтересовался я.
— Кухня, она же кают-компания, в носу. А нос тут недалеко, сам понимаешь. Полкорабля — это моторы и энергоотсеки.
Мы поднялись на следующий уровень, миновали распахнутую межсекторную диафрагму и метров через десять свернули направо, к гостеприимно распахнутой двери кают-компании. За небольшими кормовыми столиками сидели несколько человек: командир, трое молодых парней и хрупкая девуля с погонами унтер-офицера. При нашем появлении они хором подскочили, один из парней — юный лейтенант с оттопыренными ушами — аж стул опрокинул.
— Вольно, — бархатисто скомандовал я. — Приятного аппетита, господа.
— Ты что есть будешь? — спросил Фишер, подходя к панели кибера-«харчильника».
— Крабы у них есть? — Я вгляделся в меню. — Ага, крабов, салатик и пиво…
Фишер кивнул и потыкал пальцем в сенсоры. Взяв мясо с овощами и пару пива, он отошел к ближайшему столику. Я выхватил из пасти раздачи свой поднос и подсел к нему.
— В какое время мы прибываем, не знаешь?
— Хрен его… — жуя, пожал плечами Фишер. — Командир!
Оживленно болтающая майор Маринина быстро поднялась и с официальным выражением лица подошла к нам.
— Майор Мари…
— Присядьте, прошу вас, — устало оборвал ее Фишер, — и не делайте обиженного лица, вам это ужасно не идет. Нас интересует, в какое время мы прибудем в Порт-Кассандану. Только не говорите мне, что вы не знаете. Этим вы меня ужасно огорчите.
— Я рассчитываю — в 16.00 по местному времени.
— Н-да… учитывая их 26-часовые сутки, это еще ничего. Когда вы уходите в Метрополию?