Ветер из Междуморья. Джай
Шрифт:
– Кивел...
– ответил Адонаш, тщательно вытирая мечи пучками травы. От крови твари они могли испортиться.
– Ха-хгггг!..
– попытался рассмеяться Скайси.
– Это тот, про которого говорят: "Сожги тебя кивел"?
– Угу...
– Адонаш кивнул, и, подойдя к перепуганным лошадям, принялся шептать что-то на ухо Миси, успокаивая ее. Вершок, подслушав эти слова утешения, пряданул ушами и взялся задумчиво щипать травку. Ветер был привычен к кивелам, поэтому нервозность его проявлялась, лишь в недовольном фырканье.
Джай направился в ту сторону, куда побежал, приведший к ним опасную
Джай шагал стремительно и делал вид, что идет мимо того места, чтобы не спугнуть незнакомца, но поравнявшись с кустами, резко прыгнул, и спустя несколько ударов сердца, уже держал за шиворот, вырывающегося мальчишку лет двенадцати.
– Ну? Рассказывай...
– как можно мягче произнес Джай.
Мальчик понял, что вырваться ему не удастся и замер.
– Что рассказывать-то?
– Кто такой? Что здесь делаешь? Почему за тобой кивел гонится?
– Кто? Кивел?.. Это - огнеплюй!.. Откуда я знаю, чего он за мной гнался-то? Спросил бы у него...
– Его намерения мне предельно ясны - он хотел тебя поджарить, а затем тобою подкрепиться, а вот как ты умудрился попасться кивелу... ну, пусть - огнеплюю, на глаза средь бела дня, когда все приличные огнеплюи давно спят в своих норах? Ты что его палкой из норы выковыривал?
Мальчишка хлюпнул носом.
– Дымом...
– Зачем? Жить надоело?..
– Случайно...
– снова с шумом потянул паренек сопливым носом.
– Бабака выкуривал. Есть-то хочется... Мамка слегла совсем. А соседи корки хлеба не дадут... у самих почти нечего не осталось. Собак всех поели... Вот я... и... Ловко вы его убили-то! Кто вы такие-то будете?..
– Ты живешь здесь недалеко?
– Джай отпустил мальчика и жестом пригласил его пройти к их лагерю.
Тот посмотрел опасливо на него, затем еще более опасливо на Адонаша и уж совсем круглыми глазами на Скайси, затем замахал рукой, как бы прося Джая нагнуться к нему. Джай наклонился.
– А этот... лысый... Он колдун?
– зашептал парень ему в ухо.
– С чего ты взял?..
– Джай едва не прыснул со смеху.
– Я видел, как он огнеплюю голову оттяпал!.. Глянул так - и голова отлетела. А еще - он летать умеет. Кто б так далеко прыгнул? На двадцать шагов! А он раз - и под деревом! И этот... который с косами... Я как бежал мимо - глянул - девчонка какая-то длинноволосая спит... А он... это... Страшный он! Совсем не девчонка-то!
На этот раз Джай от смеха не удержался.
– Он Мастер Силы. Слышал о таких?
– Не-а...
– Ну-у-у. Одаренный. Боец.
Мальчишка быстро пожал худенькими плечами - не знает.
– Ладно. Поймешь когда-нибудь. Или расскажут. А лысый - монах. Он безобидный. Страшен только для огнеплюя и подобных ему. Много у вас здесь таких водится?
– Кишмя кишит... Расплодились-то... Особенно в последние годы расплодились... Дед Багор говорит, что раньше их не было столько. Наша деревня одна-то осталась. Остальные-то все повымерли... Там говорят даже костей нет...
– А что случилось? Почему вы голодаете?
– Огнеплюи эти... смарги, призраки. Смаргов много-то. Они и днем и ночью рыскают. Целыми стаями... Поле засеять-то не дают. В лес выйти вообще нельзя. Кое-кто ходит. Кто ловкий и быстрый. Как я... Остальные-то и носа не кажут из дому. Костры жжем... Собак всех поели... А их-то больше и больше... Раньше поля, что у речки Пужалки безопасными были, мы с них кормились. А в лесу Погорковом грибы собирали, а теперь-то... не выйдешь - сожрут! Голодаем... собак всех поели... А тебя, дядька, как зовут?
– Астри Масэнэсс. Тот, что с косами - Мастер Адонаш. А монах - Скайси. А теперь свое имя назови.
– Шустряк я. Все меня так называют, даже мамка. Каждый-то в деревне знает, что я от любой тварюки убегу. Ноги-то у меня быстрые...
– Везучий ты...
– усмехнулся Джай, взъерошив его русые волосы.
– Пошли, накормим.
Серые с зеленью глаза мальчишки радостно сверкнули, и он поспешил за Джаем, уже не думая убегать.
– Мамка моя - Кара, болеет...
– рассказывал с набитым ртом Шустряк, с завидным аппетитом уничтожая запасы сухарей, солонины и сыра Джая.
– Кашляет она. Кк-э-э-э-Хэ! Кэ-Хэ!!!
– изобразил он кашель, прыская крошками.
– Сильно так! Щас совсем не встает. Лежит и кашляет... Пить просит... И есть просит... А что я? Сам с пустым животом... Попросил у деда Багора, а тот говорит: "Вот уже весь бурьян в котле поварил - нету у меня ничего"... А я смотрю - за частоколом бабак! Жирный такой, аж трескается! Стоит, свистит. Дай, думаю, изловлю. Перелез я через частокол, подкрался к нему, камнем запустил - и... промазал! А он раз - и в нору! Я гляжу - а он на горизонте в другой норе, в дальней! Я туда - он опять пропал. Так я гонял его, гонял... Потом над норами стал костры разводить, траву сухую подпалю - и в нору! Думаю, не уйдет - выкурю! Есть-то хочется! А я тем временем далече так от деревни ушел. Глядь! А позади уж огнеплюй трещит! Я зигзагами-зигзагами бегу со всех ног... Вижу люди какие-то...
– И думаешь...
– перебил Адонаш, натягивая сапоги, - "Пусть этот огнеплюй их сожрет, а я тем временем уйду"
Мальчишка перестал жевать, покраснел и опустил виновато голову.
Адонаш рассмеялся:
– Что смутился? Я бы тоже так сделал. Шансов-то у тебя не было.
– Не было...
– признался Шустрый.
– Не... ну-у-у мне вас жалко конечно было-то...
– Себя всегда жальче, - подмигнул Адонаш.
– Правильно сделал. Побеги ты в другую сторону - кивел бы с тобой разделался. А так - мы с ним.
Мальчик улыбнулся и отправил в рот новый кусок солонины. Как бы живот у него не разболелся.
– А это у тебя что?
– спросил Шустрый, указывая на косичку Скайси.
– Волосы такие голубые?
Краска удалась на славу, по центру лысой головы монаха красовался ярко-голубой волосяной шнурок. Скайси довольно осклабился.
– Да!
– Я тоже так хочу!
– Как?
– Чтобы волосы такого цвета - вот все удивятся-то!
Они все втроем расхохотались, а мальчишка удивленно похлопал глазами, а затем добавил свое тоненькое "ха-ха" к общему смеху.