Ветер из Междуморья. Джай
Шрифт:
– Огнеплюй это!
– возразил мальчишка.
Женщина молчала, чувствуя небывалое облегчение под воздействием Силы Целителя, и не понимая, что с ней происходит. Нужно будет ее накормить. Нужно будет накормить всю деревню...
– Что-то случилось...
– Кара проговорила намного громче, чем то было до исцеления, - я просто... очень хорошо себя чувствую. Очень хорошо!.. Мне бы вас угостить... Да только еды нет...
– У нас есть кое-что, - улыбнулся Джай, - сейчас устроим настоящий пир! Эй, Шустряк, немедля наведи порядок в гостиной!
У мальчика расширились глаза, и искривились
– Вымой пол и вытруси дорожки, да и на столе прибери, а то еду негде положить, - продолжал Джай.
– Да и так... можно... Чего там прибирать-то?
Он не спешил приступить к работе, но тут подключился Скайси:
– Да-да, ты что, ждешь, пока твоя слабая мама все сделает. Нужно привести комнату в порядок!
Мальчик боялся монаха, считая его главным в их компании, ужасным колдуном, способным взглядом срубить голову огнеплюю, поэтому со всех ног бросился из комнаты, и Джай надеялся, что хоть подобие порядка, он наведет - Кара, и в самом деле, была еще очень слаба.
Пока Скайси и Шустряк прибирались, а Адонаш, которого никакими посулами или уговорами не заставишь делать работу по дому, чистил свои мечи (или делал вид, что чистит - Мастера при таком занятии обычно мало кто осмелится упрекнуть в безделье), Джай вышел из дому. Он увидел подходящий сарай, вошел туда, снимая паутину, прикрыл за собой дверь и, призвав искрящийся туман, переместился на рынок в Баекс. Назад он вернулся с тележкой, нагруженной пятью мешками муки, мешком проса, мешком репы, были еще морковь, лук и капуста, чеснок, и даже жирная тушка индейки сверху. Окинув взглядом свою добычу, он пришел к выводу, что жители деревни никогда не поверят, что они привезли все это в седельных сумках. Он ломал голову над тем, как скрыть свои возможности, затем махнул рукой - а зачем скрывать? Тут их сотня человек, отрезанных от всего мира. Даже если они узнают о нем все, то никому не расскажут. А если и расскажут, то им никто не поверит. Исстрадавшиеся жители этой деревушки (кстати, надо бы узнать ее название) как никто другой заслуживают чудес.
Джай весело усмехнулся и выкатил тележку из сарая.
Он прокатил продукты мимо выросшего словно из-под земли Шустряка. Челюсть мальчишки упала вниз, глаза стали раза в два больше.
– Что это такое?
– кричал он, прыгая вокруг.
– Что это? Индейка? Где ты взял? Что это? Что это? Это же капуста? Это еда! Еда! Еда!..
Крики мальчика стали привлекать внимание соседей, выглядывающих из окон и щелей в дверях. Заборов, окружающих дома, здесь не было.
– Это еда?
– Да, Шустряк, еда.
– А есть-то ее хоть можно? Не потравимся-то? Это ведь колдун ваш с синими волосами сделал! Так?
Джай усмехнулся и пожал плечами.
– Вот это да! Я тоже так хочу! Он все может! Вот это да!..
Тем временем Джай откатил тележку от дома матери Шустряка и оказался на широкой улице меж стоящих друг напротив друга рядами домов.
– Что это у тебя в тележке, внучок?
– поинтересовалась старушка, вытягивая сморщенную шею.
– Еда!..
– пискляво крикнула маленькая девчушка.
– Это чего за мешки?..
– почесывая затылок, сдвинув кожаный
Джай остановился, расправил спину, - тележка не была легкой, - подождал, пока соберется как можно больше людей.
Вдали он заметил, приближающегося размашистым деловым шагом, белобородого крепыша, что встречал их в воротах. Тот, по-видимому, был одним из важных людей в деревне, что давало ему право на строгий и немного сердитый тон:
– Что происходит? Чего собрались? Крик устроили! Ты, я вижу, не успел в Каменгорке появиться, как беспорядки устраиваешь?
Каменгорка, значит.
– Раздели на всех поровну. Индейка - мужикам, что охраняли деревню по ночам, - беззаботно сказал Джай, отворачиваясь и шагая обратно к дому Кары.
– А нам?..
– крикнул вслед Шустряк.
– Нам он еще наколдует?
Мальчик сомневался в том, что колдун наколдует еще, или попросту не хотел зря рисковать, поэтому остался, чтобы получить свою долю.
Джай вновь вошел в сарай и вновь переместился на рынок в Баекс. Тамошние торговцы будут сегодня ломать себе голову, что за чудак скупает у них продукты и тачки, откатив их за угол, как свозь землю проваливается, а затем появляется снова и начинает все сначала.
4
– Славная краска вышла!
– Скайси любовался на свою голубую косу, отражающуюся в дне пустого медного таза.
Джай только продрал глаза. Скайси всегда вставал ни свет ни заря, и тут же принимался заниматься своей головой: то скреб бритвой лысину, то красил косичку, но это бы ничего, не буди он их с Адонашем.
Дом Кары был просторным для деревенского строения. Кроме гостиной, которая служила одновременно кухней и столовой, имелись еще две спальни. В одной спала хозяйка, а вторую отдали гостям. Шустряк, настоящее имя которого было - Бонли, предпочитал коротать теплые пока еще ночи на сеновале чердака.
У них же в комнате было тесно. Адонаш спал на полу, подстелив под бока набитый сеном тюфяк, но Адонаш всегда был неприхотлив. Они со Скайси занимали одну не очень широкую кровать, и Джай подумывал, не перебраться ли и ему на чердак: монах вертелся ночью, как юла, толкался локтями и коленями, еще и бубнил что-то о посвящении, об откровении, о радуге и прочей ерунде. А один раз вскинулся и так завизжал, что Адонаш сразу обнажил мечи, а Джай создал светильник и приготовился отражать атаку как минимум дюжины кивелов. Оказалось - кошмарный сон. Ко всему этому - еще и ранее его пробуждение.
– Если я туда еще лазурита подмешаю, синий получится?
– Разве ты не все использовал?..
– сонно пробубнел Джай, переворачиваясь на другой бок.
– Конечно, нет! Я собрал остатки в бутылочку, закрыл плотно крышкой, и храню, как зеницу ока. Ценнейшая вещь!..
– Я тебе еще сделаю, только дай поспать...
Но монах, вместо того, чтобы успокоиться, вдруг принялся копошиться в своих вещах с каким-то необычным остервенением, о чем свидетельствовали шорох, бряцание и его ругань. Джай подозревал, что до знакомства с ними, благочестивый Скайси так не сквернословил.