Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай
Шрифт:
Наконец Гавэр выдохнул, встрепенулся, помотал головой, словно большой пес, отряхивающийся после купания в реке.
– Так как же это называется?!
– воскликнул он.
– Какой Дар в тебе основной? Целителя? Лазурные потоки доминируют...
– Это потому, что я чаще других их использую в последнее время.
– А боевой Дар?
Джай кивнул.
– И Оружие?! Меч или лук?
– И то и другое.
– На равных?..
– Гавэр искренне удивлялся.
– Да.
– Только не говори, что и Разрушением ты можешь пользоваться...
– Могу.
– Как!? КАК?! Огонь и остальные стихии... А строительство?..
–
– Музыка?..
Джай снова кивнул.
– И те картины ты можешь рисовать... те, в которые, кажется, шагни - и войдешь внутрь?.. Я видел шедевры Художников Силы...
– Если бы Художник Силы работал вместе с Мастером Перемещений, то его картины, в самом деле, могли бы перемещать.
– Не может быть? И ты способен нарисовать такую картину?
– Да.
– А какой же Дар в тебе основной? Огонь?.. Огонь превосходит все остальное. Он должен быть главным.
– Нет, не огонь...
– Тогда какой?
– Какой я пожелаю.
– Не может быть? И какие Пути еще подвластны тебе?
– Все... какие есть на свете...
– Джай сказал это с грустью.
– Ты Мастер Путей! Это же несовместимо... Исцеление и Дар Смерти, и Строительство и Разрушение!..
– Созидающий свет и разрушающий меч, вложил в мои руки Мастер Судеб, - усмехнулся Джай.
– Легче спросить чего ты не можешь?.. А, в самом деле, чего ты не можешь?
– Летать...
– Джай улыбнулся, затем продолжил печально, задумчиво и искренне: - Всегда мечтал парить в небе, как птица, но не мог. Могу падать, при падении перемещаясь у самой земли, чтобы не разбиться... но это не то... парить не могу... родился без крыльев...
– Да у тебе такие крылья, что любая птица позавидует! Таких возможностей, как у тебя, ни у кого нет, и не будет никогда!
– Гавэр вновь расхохотался, его могучая грудь вздымалась как кузнечные меха, из глаз выступили слезы, и сквозь смех он сказал, - Вот стоишь ты - за спиной крылья, в одной руке меч разрушения, а в другой свет созидания, и ноешь: "Летать я не умею!".
Джай представил себе эту картину и тоже рассмеялся.
Они смеялись долго, весело, беззаботно... Солнце скрылось за деревьями, на поляну опустился сумрак. На Джая накатило озорное настроение, он создал светильник и повелел тому зависнуть над их головами, освещая и их, и лошадей, и поваленное дерево на котором они сидели, и остатки ужина, и улыбку Гавэра - широкую, на все лицо. Тот проследил глазами за светильником, высоко задирая голову, затем вновь уставился на Джая.
– А зовут тебе как? Ты же не Астри! Точно не Астри Масэнэсс!..
Джай помолчал, изучая лорда. Когда он назовет свое имя, Гавэр по-настоящему станет еще одним его другом. Другом, за которого он готов будет отдать жизнь. Другом, который будет нести на себе бремя его тайны.
– Для друзей я - Джай.
– Джай!.. А это имя тебе подходит.
– Что оно означает? Это междуморское?
– Да... Означает? Ветер... Кажется, так... Особый ветер, который приходит в Междуморье с весной, он так часто и так резко меняет направление, что кажется будто дует отовсюду и сразу, он приносит и тепло с юга, и холод с гор, и запах моря... обоих морей... и цветов, что растут в долине, когда он прилетает в Междуморье, там начинается время гроз...
– Повторюсь - имя подходящее!..
Джай кивнул.
– И как давно это было?
– Очень давно...
– Так давно, что междуморцы позабыли название ветра, приносящего весну?
Джай усмехнулся.
– Ты решил выпытать у меня все мои тайны?
– О!..
– снова раскатисто расхохотался Гавэр.
– На это не хватило бы и ста лет! Не так ли?
– Может и так...
– Так сколько тебе?
– Триста тридцать...
– Сколько?..
– Ты слышал...
– Ты хорошо сохранился, смарг тебя сожри! Ты не стареешь? Даже мягкая старость Одаренных обходит тебя стороной?
– Даже их нежная смерть... Но умирают все. Я умру не от старости и не завтра. А моя смерть не будет ни нежной, ни легкой...
– Ты знаешь такие вещи о себе? И живешь с этим?
– Я много чего отказываюсь знать, чтобы можно было с этим жить...
Гавэр разворошил в его душе очень многое, заставил вспомнить о своем детстве, о юности, пролетевшей так незаметно, и о многих... многих прожитых уже жизнях... жизнях без младенчества, взросления, без старости и смерти... его смерти, но начало и конец в них все же были. Нынешняя его жизнь началась тогда, когда он пришел сюда, на запад, умирать.
До этого была борьба и скитания с запада на восток, с севера на юг и в обратном направлении, он терял любимых людей, но снова находил друзей, вновь решался полюбить, падал, поднимался и снова шел. Иной раз ненавидел себя, иной раз ненависть к другим терзала его. Но все проходит и завершается. Только от себя не уйдешь...
Джай помнил те времена, когда междуморцы жили в укрепленном городе, отгороженном высокой стеной, на которой день и ночь дежурили Одаренные Лучники и Разрушители, защищавшие жителей от грайлов. А из города опасались поодиночке выходить даже днем. Он был тогда маленьким мальчиком и пока вырос, раз десять чудом избежал смерти от когтей, зубов, рогов, жал и прочих смертоносных частей тела чудовищ, созданных когда-то Штамейсмаром. Потом в нем развернулся Дар, и опасаться его стали сами чудовища.
Очень давно это было...
– Стемнело...
– Джай поднял голову, осмотрелся вокруг.
Мирая волнуется.
– Леди Ингир точно в исцелении не нуждается?
– спросил он.
– Да она после твоего прошлого исцеления, словно вторую молодость обрела. Никогда бы не подумал, что столько энергии в этой старушенции!
– Гавэр говорил о ней вовсе не с насмешкой или издевкой, а нежно, как о любимой бабушке.
– Она так хорошо себя чувствует, что решила навестить наших внуков в Тольской долине. Уехала сегодня утром, так что не волнуйся, она не заявится сейчас к вам домой и не разоблачит тебя.
– Тогда мне пора возвращаться. И ты понимаешь, что я хочу остаться Астри Масэнэссом - обычным Целителем для всех... даже для моей жены?..
– Можешь положиться на мое молчание, Джай. Тайны хранить я умею! Как никто другой умею!
Гавэр весело хлопнул его по спине, допил остатки вина, доел остатки телятины, сыр и хлеб вытряхнул с льняной тряпицы на землю - угощение зверям и птицам. Затем заскочил на лошадь с завидной легкостью, особенно учитывая его размеры и, не дожидаясь Джая, скрылся за поворотом тропы.