Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай
Шрифт:
Джай не спеша потушил светильник, разметал искорками во мгле, и, размышляя над произошедшим сегодня, поехал за Гавэром.
Легкость, которую он чувствовал весь вечер, ушла, рассеялась, как и его светильник, а мысли были все мрачнее и мрачнее. Он придет домой, обнимет Мираю и снова станет лгать ей о том, где был, что делал, кто он такой. Он даже свое настоящее имя ей не назвал ... Справедливо ли это? При том, что совершенно чужому человеку, которого знает едва с месяц, он рассказал почти все... Он принял Гавэра, как друга, а Мираю - любимую, дорогую ему Мираю, не удостоил ни одним словом истины... Сейчас она назовет его Астри... чужим именем, а ему так хочется услышать - Джай из ее уст... Так хочется рассказать об изменчивом междуморском ветре, приносящем весну и грозы. Что-то пробудил в нем Гавэр... Жажду жить полноценно, дышать полной грудью,
Правда
985 год со дня основания Города Семи Огней . Центральная Тария. Город Тиниси.
Теплые солнечные дни пришли в Тиниси. Все вокруг зеленело и цвело, птицы распевали на разные голоса свои радостные птичьи песни. Люди одели яркие одежды, стянув с себя серые зимние плащи. Почти каждое утро с запада приплывали кудрявые низкие облака, орошая землю теплым дождем, а уже к полудню солнце высушивало лужи и припекало. Для пшеницы это хорошо, Далису почти не приходилось тратить Силу, чтобы ускорить ее рост, совсем немного воздействия - и поле Типаса уже колышется зеленым морем, еще через месяц оно пожелтеет, и можно будет снимать урожай, а затем и вновь засевать.
Но Типас смотрел на свои поля как-то безразлично, его мало интересовали и будущие урожаи, и барыши от их продажи. Зато он живо интересовался ими тремя: Джаем, Далисом и Мираей. Похоже, с Джаем он нашел общий язык, более того, Джай теперь относится к нему, как к другу. А вот Далиса Гавэр все чаще и чаще припирает к стенке неудобными вопросами или советами. Мирая по-прежнему пребывает в счастливом неведении. И Далис злится за Джая за откровенность с Гавэром и ложь собственной жене.
"Ты должен ей рассказать!", "Она имеет право на свободный выбор", "Будет ли она любить Джая по-прежнему, когда узнает правду?" - все эти слова Гавэра, жестокие, но справедливые тяготили Далиса.
Не раз, оставаясь наедине с Мираей, он уже набирал в легкие воздуха, чтобы начать... чтобы рассказать, но тут же передумывал. Нет. Если он и расскажет, то в присутствии Джая. Правда правдой, а нож в спину друга он не вонзит.
Особенно тяготил последний разговор с Гавэром.
– Вот что я тебе скажу, Далис, - в своей обычной манере неожиданно заявил аристократ, - Джай зажился на свете. Столь длинная жизнь - противоестественна. Создатель выделил Одаренным триста лет - и так слишком много. А ему удалось избежать старости со всеми сопровождающими ее неприятными ощущениями. Он утверждает, а я ему верю, что даже оттоки его не беспокоят. А его зрение? Я видел десятки Одаренных, которые уже в двести пятьдесят видели слабо. Уж не говорю о беременности Мираи! Мне вот - сто шестьдесят три, и детей у меня уже не будет, а он готовится стать отцом в триста тридцать. Говорю же - противоестественно все это! Люди должны жить, стариться и умирать... все люди - и Одаренные и неодаренные. Джаю же невыносим его долгий век, вот он и страдает, придумывает новые имена, примеряет на себя чужие лица. Хочет прожить жизнь обычного Целителя, а нужно бы умереть, как Мастер Путей. И он это знает.
Типас был прав. Тень прежнего Джая - Астри Масэнэсс - не он сам. Смыт волнами опыта и пережитой боли веселый нрав, жажда риска. Озорные огоньки в глазах потухли, предприимчивый и изворотливый ум заботиться лишь о том, чтобы не повторить прежних ошибок. Лишь неудачи он помнит и думает, что сможет спрятаться от них, скрывая то, что он Мастер Путей.
Гавэр был прав...
Гавэр был прав... Сам Джай страдает, не знает зачем живет, да еще и так долго. Мирая - его единственная отрада, но его нынешняя жизнь - обман... дым... И их любовь - тоже дым... основанный на лжи. Джаю лучше было бы умереть...
Неужели он желает смерти человеку, которого считает другом уже как сто двадцать лет?..
Далис обхватил голову руками и сжал ее, словно пытаясь выдавить неприятные тяжелые мысли. Гавэр... Джай... Мирая... Ему нужно уйти. Куда-нибудь в другую сторону, куда-нибудь подальше... Чтобы не видеть потухшего взгляда Джая, хитрой ухмылки Гавэра и опущенных ресниц Мираи. Ему нужно избавиться от всех их. Разом. Встать однажды утром, собрать немногочисленные вещи в походную сумку, оседлать старого мерина и отправиться на восток. Он мог бы навестить Айная, предложить тому услуги Мастера Полей... А может податься на запад? В Город Семи Огней? Увидеть Здание Совета, узреть во время Празднования годовщины основания города, как Семеро зажигают в небе огни, создавая целые картины и представления своим Даром... Получить должность... Столько дорог перед ним, а он будто прикован к Джаю и Мирае, и эти цепи стали невыносимы для него...
Он возвращался с очередного поля Типаса. Солнце стояло в зените, небо было совершенно чистым, весна расстелила зеленый ковер под ногами и раскинула шатер из крон цветущих деревьев над головой... но совсем не так было на душе у Далиса, там выли зимние ветры, а из хмурых черных туч лил холодный дождь, совсем как в день их приезда в Тиниси...
Далис ехал, глубоко задумавшись, первые городские дома уже показались вдали. По дороге ему встречались повозки и всадники, да и просто пешие люди. Седой старик, брел, опираясь на палку, и придерживал рукой широкую шляпу, которую норовил сдуть порыв, неизвестно откуда налетевшего ветра. Ветер рванулся в другую сторону и, выхватив клок сена из стога на обочине, разметал его, осыпав богато-одетого надменного юношу с тонкими усиками, ехавшего на серой в яблоках кобыле. Тот же озорной ветер вдруг развернулся и накрыл с головой его же плащом толстого купца, спешившегося, чтобы проверить, хорошо ли закреплен на повозке товар. Купец заметался, запутавшись в складках зеленой ткани, освободился, наконец, огляделся, весь красный от досады. Далис ухмыльнулся, проезжая мимо.
Где-то вдали зарокотал гром, хотя небо все еще было безоблачным... Дохнуло свежестью реки, пьянящим ароматом черемухи, тухлой вонью с живодерни, что стояла на краю города.
Далис въезжал в Тиниси. Вновь загрохотало.
– Неужто гроза?
– удивленно захлопала ресницами дородная розовощекая женщина с корзиной яиц в пухлых руках, она посмотрела на небо, прикрыв ладонью глаза от солнца.
– Да...
– откликнулся худой и жилистый мужичок, приколачивая очередную доску к какой-то постройке, возводимой у самой мостовой, - Ветер мечется, как бешеный. Гроза будет!
Ветер и в самом деле, дул, казалось, налетая внезапно со всех сторон сразу, он смешал все запахи, он завертел дорожную пыль в маленьком вихре, он обещал пригнать облака с ливнем, громом и молниями. Ветер, приносящий весенние грозы... "Джай"...
– вспомнилось почему-то. Междуморский ветер весны - вот, что означает имя его друга...
Далис пришпорил коня, чтобы быстрее добраться до дома, где никто его не ждал...
Мирая в нежно-голубом платье, немного бледная, с распущенными каштановыми локонами, что поблескивали темным золотом в лучах заглядывающего в окно солнца, сидела в гостиной за шитьем. Как же к лицу ей домашний уют!.. Она подняла взгляд на Далиса, улыбнулась, немного развеяв темные тучи в его душе.
– Вернулся, Далис?.. Ты, наверное, проголодался? Сейчас будем обедать. Лорд Типас у нас.
– Гавэр?..
Что он делает здесь днем? Далис прошел на кухню, умылся в стоящем там ушате, смывая дорожную пыль с лица и рук. Типаса видеть он не хотел. И Джая тоже...
– А Астри?..
– спросил он, вернувшись.
– Они оба в конюшне, - ответила Мирая.
– Ты же знаешь, какой Астри любитель лошадей, а Гавэр сегодня приехал на какой-то особенной кобыле, и хочет ею похвастаться. Как мальчишки!..
– улыбнулась она.