Ветер, кровь и серебро
Шрифт:
— А второго не нашли? — поинтересовалась Кристина у барона Акселя, и тот лишь пожал плечами.
— Кривой Лэнг погиб во время штурма, — вдруг угрюмо проскрипел Райли, и Кристина, вздрогнув, взглянула на него внимательнее.
Маг стоял, наклонив голову; на нём был всё тот же серый, напоминающий рясу священника балахон с грубым коричневым поясом. Руки его мелко дрожали, на ладонях и под ногтями виднелась запекшаяся кровь и грязь, равно как и на лице и сбитой в колтун чёлке. Неужели он тоже принимал участие в битве и оказался ранен?
— Среди трупов опознали кого-нибудь ещё из шингстенских дворян? — спросила Кристина у барона Карразерса.
— Баронесса Ядвига Хейли, — выдал он тут же. Кристина слышала
Эти вести заставили Кристину невольно улыбнуться.
— Ты знаешь, твой хозяин тоже приказал долго жить, — обратилась она к Райли, который так и не поднял на неё взгляда, продолжая изучать грязь под ногами. — Он пал в битве, и у меня не было возможности расспросить его обо всех его планах… Может, ты поделишься со мной кое-какими мелочами, которые меня интересуют?
Райли слабо кивнул — или Кристине показалось, что он кивнул, и она продолжила уверенным голосом:
— Это ты выкрал мою копию старого договора с леди Элис?
— По приказу лорда Джойса, — прохрипел Райли.
Кристина поёжилась — слово «лорд» хлестнуло по ушам, но спорить с магом по поводу титула мёртвого человека у неё не было никакого желания.
— Ты знаешь что-то о моём муже? — произнесла она тише, будто стесняясь этих слов. — Это ведь Джойс отправил то письмо, подделав королевскую печать?
Райли молчал.
— Если ты скажешь правду, я помилую тебя.
Он молчал, опустив глаза и то сжимая, то разжимая кулаки.
— Мы можем заставить его говорить, миледи, — пожал плечами барон Аксель, подходя ближе к Райли с явным намерением наградить его парой ударов по лицу.
Тогда маг резко поднял голову, глаза его округлились от страха, и Кристина невольно потянулась к мечу, ожидая, что в его радужках вот-вот вспыхнет золото.
Но ничего подобного не произошло — либо Райли просто не собирался колдовать, либо попробовал, но ему помешала руна… Он просто смотрел на окружавших его людей огромными глазами, видимо, только что осознав, что ничего хорошего его не ждёт. И терять ему тоже уже нечего.
— Скажи мне, Джойс отправлял из Шингстена сюда какие-то письма, делая вид, что это от короля? — снова спросила Кристина и снова не получила ответа.
На долгие допросы не было времени, да и она понимала, что ничего вразумительного не дождётся. Может, он вообще ничего не знает… Конечно, стоило спросить о письме в первую очередь леди Элис, и Кристина мысленно отругала себя за недогадливость. Просто она тогда так разволновалась из-за предупреждения Винсента о штурме и осаде, что напрочь забыла обо всём другом.
— Повесьте его, — приказала она со вздохом и направилась назад, в свой шатёр, дальше приводить себя в порядок.
Её белой лошади вплели в гриву осенние цветы и разноцветные ленты и накинули на неё длинную яркую попону, на которой был вышит герб Коллинзов. Кристине тоже полагался нарядный шёлковый плащ, но она не хотела тратить время и ждать, когда его принесут из замка, а потому просто набросила на плечи обычную тёплую накидку из сукна, подбитую мехом ради теплоты, а не престижа или бессмысленного украшательства.
После окончания прошлой войны Кристина не въезжала в освобождённый Нижний город торжествующей победительницей под радостные крики и приветствия толпы. Кажется, тогда ничего подобного вообще не проводилось: после своего выздоровления она просто вышла на крепостную стену вместе с Генрихом и королём поприветствовать освобождённых жителей, но по улицам и площадям не ездила — не до этого было.
Да и сейчас
Спросив о потерях при штурме, она узнала, что погиб капитан Кевин Олред, причём до обидного глупо и в самом конце сражения. Конечно, Кристине было жаль его, а от мысли, что в Эори капитаны гвардии долго не протягивают, стало одновременно смешно и горько.
Она решила не объезжать все улицы, ограничившись той, что вела от Северных ворот через главную площадь ко въезду в замок. Эта улица была довольно длинной, а ехать нужно было медленно и торжественно, улыбаясь, кивая, махая рукой, а сзади неё так же медленно и торжественно проезжали остальные командующие, знаменосцы и солдаты их армий. Толпа шумела, ликовала и смеялась, отчего у Кристины разболелась голова, однако она продолжала улыбаться, и улыбка была её совершенно искренней. Иногда она озиралась, глядя на своих боевых товарищей: барон Карразерс, казалось, не был так счастлив даже тогда, когда ему подарили титул и целый феод, он смеялся, махал рукой и подмигивал, иногда дотягивался, чтобы пожать кому-нибудь руку или погладить по голове протянутого к нему ребёнка. А Рихард держался вполне скромно, лишь изредка сдержанно улыбаясь и кивая. Кристине подумалось, что за своей сдержанностью он пытается спрятать смятение и отчаяние, которые смог открыть вчера лишь ей, и то при личном разговоре. И его не за что было винить.
Наконец, доехав до Эори, она спрыгнула с лошади, чуть размяла затёкшие ноги и направилась в замок. В её вновь возвращённый дом.
Во время прошлой войны Кристина мечтала войти в Эори именно так — торжествующей победительницей, чувствуя, как замирает сердце и как замирают все вокруг неё. Но тогда её внесли в замок на руках или на носилках, тяжело раненую, находящуюся без сознания из-за потери крови и большой дозы обезболивающей настойки. А теперь… теперь она, разумеется, чувствовала трепет и волнение, но эта война была короче и легче предыдущей, а от того великой спасительницей и вершительницей судеб Кристина себя не ощущала. Хотя она слышала, что выкрикивали жители Нижнего города во время её торжественного въезда — они называли её Кристиной Дважды Освободительницей, Спасительницей… Она видела их радостные лица, их улыбки, адресованные ей и её людям. Они любили её. Они были ей благодарны. Но почему ей казалось, что всё это незаслуженно? Что все эти почести были оказаны зря и не тому человеку?
Она решила, что подумает над этим потом.
Ей помогли снять доспехи, лекарь снова проверил перевязки, а служанки (Кристина безумно рада была видеть Грету и Кэси живыми и здоровыми) подготовили горячую воду для ванны, одежду и свежую постель. Увидев порез на щеке, молодая служанка заохала и запричитала, а пожилая лишь вздохнула и покачала головой — заживёт, мол, рано или поздно.
Кристина хотела понежиться в горячей воде лёжа, но потом вспомнила о перевязках на левой щиколотке и правом локте, которые пока не следовало снимать, и попросила служанок помочь ей искупаться стоя. Они вымыли и расчесали её волосы — с огромным трудом, буквально вырывая из них свалянные за время поездки колтуны и смазывая тонкие локоны какой-то особой настойкой крапивы и ромашки. И всё это время Кэси болтала без умолку, рассказывая о штурме и осаде.