Ветер, кровь и серебро
Шрифт:
— Не бойся, мой зайчонок, — сказала она, поглаживая его по плечу. — Теперь всё будет хорошо.
— А папа скоро вернётся? — вдруг спросил Джеймс, хотя до этого с тех пор, как Генрих уехал, он ни разу не спрашивал об этом. — Когда он вернётся, мама?
— Я… я не знаю, — честно ответила Кристина. Слова «давай не будем об этом» вызвали бы у него ещё больше вопросов, и она решила чуть соврать: — Наверное, скоро. Вот-вот наступит зима, а не может же он оставить нас, когда вокруг так холодно, правда?
Мальчик кивнул, и больше вопросов, к её облегчению, не последовало.
Они сидели молча несколько минут: Кристина внимательно изучала жесты сына, выражение
— Мама, — вдруг позвал мальчик тоненьким, жалобным голоском. — Я кушать хочу.
И тогда Кристина впервые за весь день облегчённо, звонко и заливисто рассмеялась.
Глава 21
Грета, ловко перебирая и переплетая длинные золотистые пряди, делала Натали причёску. Та сидела на краю стула, сложив руки на коленях, и со стороны выглядела несколько опечаленной, но всё же Кристина заметила счастливый блеск в её глазах. Она знала о традициях, которые до сих пор соблюдались в крестьянских семьях: утром перед свадьбой, наряжаясь, невеста должна причитать и плакать из-за того, что прощается с семьёй и уходит в другую, что расстаётся со своей девичьей свободой и покидает любимых подруг. Натали, конечно, не причитала, хотя, возможно, будь её жених обычным крестьянским парнем, то и поплакала бы немного. Но благородным не пристало. Да и зачем причитать, если выходишь замуж по взаимной любви, причём этот брак резко возвысит тебя, подняв по сословной лестнице?
Кристина наблюдала за подругой со скрытой грустью. Немного болела душа от того, что ничего не будет уже так, как раньше, никогда не будет. Им уже не вернуть былой дружбы и любви — прошлая война уничтожила их, а новая поплясала на обломках. И Кристина прекрасно понимала, что этого уже не исправить. Оставалось лишь смириться и просто порадоваться за Натали, которая наконец нашла своё истинное счастье.
Кристина помнила её слова, сказанные несколько лун назад: девушка перестала чувствовать себя нужной, когда её госпожа вышла замуж. И сейчас она сама ощущала то же самое, но Натали винить не могла.
Молчание начинало тяготить, а она и не знала, что сказать ей.
Грета закончила с причёской и по кивку Кристины покинула комнату, оставив их наедине. Для завершения образа Натали оставалось лишь надеть венок, однако это лучше всего сделать непосредственно перед церемонией, чтобы не повредить хрупкие фиалки. Но и без них девушка была чудо как хороша. Её белое шёлковое платье было отделано золотой тесьмой, сочетающейся с браслетом в виде тонкой изящной цепочки и ожерельем с прозрачными топазами. Натали была просто воплощением красоты и изящества, и сложно было поверить, что когда она впервые встретила Кристину на кухне Эори, то представляла собой маленькую испуганную девочку в много раз залатанном и перепачканном платье, с волосами, напоминающими скорее солому, нежели жидкое золото, не знающую, как ей жить и есть ли
С тех пор прошло девять лет, многое между ними изменилось, но привязанность никуда не делась.
Кристина улыбнулась и поднялась со своего стула, поправляя подол.
— Ты готова? — спросила она. Натали уверенно кивнула, но с места не сдвинулась. — Ты… чувствуешь вину? — попыталась угадать Кристина, понимая, что задевает больное. — Тебе кажется, что ты предаёшь его?
— Нет, — покачала головой Натали, даже не поменяв выражения лица. Кажется, эти слова её никак не задели. — Я уже давно смирилась, просто… — Она замолчала, нахмурилась, отвела взгляд. — Я понимаю, как изменится моя жизнь, и меня это пугает. Я ведь совсем не привыкла…
Она не сказала, к чему не привыкла, но Кристина всё поняла. Это ощущение, что ты находишься не на своём месте, что ты должна делать совсем другое, было ей знакомо. Когда-то, много лет назад, она иногда мечтала сбежать из замка, чтобы никогда не быть леди, не утруждать себя правлением, не выходить замуж и не рожать наследников… Но так и не решилась, слава Богу.
А Натали теперь, напротив, придётся учиться приказывать, отдавать распоряжения, добавить в свой характер немного гордости и даже высокомерия и чуть поумерить безграничную сострадательность. Да, это нелегко, но новое положение обязывает… Иначе все вокруг так и будут до конца жизни говорить, что, мол, барон Эдит притащил в дом кухарку, которая сама себя ни во что не ставит.
— Ты привыкнешь, — ободряюще улыбнулась Кристина и взяла Натали за руку. Та поднялась, всё также пряча взгляд, и сжала пальцы подруги. — А к нему тебе и привыкать не придётся, верно?
— Да, — кивнула Натали, покраснев. — Я, если честно, и от вас ещё не отвыкла, хоть и много лет прошло. И… я так скучала…
Тогда Кристина молча обняла её — аккуратно, сдержанно, чтобы не испортить причёску и не помять платье. Она всё ещё не могла отделаться от мысли, что Натали ненавидела её из-за войны и смерти Оскара, что она постоянно избегала её, если видела в городе, но всё же не могла не верить её словам.
— Ну, теперь мы будем видеться чаще, чем последние четыре года, — сказала Кристина, отстраняясь. — На всяких церемониях… да и просто ездить друг к другу в гости. И будем всё так же дружить, да?
— Конечно, — улыбнулась Натали и наконец взглянула ей в глаза. — И, может быть, уже совсем скоро… может, лун через восемь… будет ещё одна церемония.
Кристина взглянула на неё удивлённо, не очень понимая, о чём шла речь, а Натали вдруг покраснела и опустила взгляд, сложив руки на животе.
Сердце пропустило удар. Кристина невольно рассмеялась и ощутила, что глазам стало горячо от непонятно откуда взявшихся слёз.
— Ты беременна? — уточнила она тихо, хотя в комнате, кроме них, больше никого не осталось. Конечно, было очевидно, что Натали и Винсент много раз делили постель до свадьбы, но всё же невесте стоило хотя бы внешне делать вид, что она невинна. Поэтому кричать об этом на весь замок не стоило. — И говоришь об имянаречении?
— Да, — кивнула Натали, не прекращая улыбаться. — После того, как Винсент сделал мне предложение, я перестала пить травы, ну и…