Ветер надежд
Шрифт:
— Если бы ты только знала, как я люблю тебя.
Она отшатнулась от меня и, глядя на меня в упор, произнесла:
— Так не бывает. Это только в кино и дешевых любовных сериалах герои говорят о своих чувствах через час после первой встречи.
— Бывает, честное слово, бывает.
— В кино.
— Нет, и в жизни тоже.
— Правда?
— Правда.
— Но почему?
— Что почему?
— Потому что…, — она на секунду замолчала, а потом произнесла слова, которые сделали меня таким же счастливым, как три года назад:
— Потому, что я тоже… люблю тебя, — по её щекам текли слезы, а я продолжал целовать
Я не знаю, сколько времени мы просидели на полу в комнате. Наконец я поднялся и, достав из аптечки йод, решил помазать ей палец.
— Мне кажется, что рана совсем маленькая и крови уже нет.
— Сейчас я проверю, — я взял Викину руку и слегка коснулся ватным тампоном с йодом до пальца.
— Ой, щиплет.
— Вот видишь, а говоришь, что ничего нет, значит, рана есть, раз щиплет.
Она привычным жестом запустили руку в мои волосы и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала меня.
— И всё-таки, так не бывает.
— Чего не бывает?
— Мы знакомы чуть больше часа, а ты уже объяснился мне в любви.
— А ты мне.
— Вот именно.
— Мы знакомы с тобой давно, очень давно, ещё по прошлой жизни. В ней ты была моей женой и родила мне сына, и мы назвали его Алешкой. И жили мы долго и счастливо…
— И умерли в один день, — продолжила она за мной.
— Возможно, но этого я не знаю, я многого чего не знаю, но то, что я тебя люблю, это я знаю точно. Скажи ты выйдешь за меня замуж?
— Прямо сейчас?
— Да.
— Но мы же ничего не знаем друг о друге.
— А разве когда любят, нужно что-то знать? Или я ошибаюсь?
— Но почему так вдруг?
— Потому, что я боюсь тебя потерять ещё раз.
— А разве ты меня уже терял?
— В прошлой жизни да.
— А в этой?
— Всё зависит от тебя.
— Тогда я согласна.
— Скажи это, пожалуйста, ещё раз.
— Я согласна выйти за тебя замуж. Слышишь?
— Слышу, — и мы бросились в объятья друг друга.
Глава 3
Говорят, что любовь творит чудеса, меняет человека в лучшую сторону. Наверное, это правда. Во всяком случае, я второй раз в жизни влюбился в свою жену. Впрочем, нет, как я мог в неё влюбиться, если просто любил? Это она в меня влюбилась снова. Это был так необычно, так здорово, что я не верил своему счастью. Мы бродили по городу, сидели в ресторане, ходили в кино и любили друг друга, словно нам было по двадцать. Я очень много знал о Вике, её привычки, привязанности, вкусы, особенности характера, что мне было легко и в тоже время сложно. Я не хотел создавать иллюзию, что я фокусник, угадывающий мысли, но у меня это явно не получалось. Я знал, например, какие продукты она не любила, или старалась не есть, и наоборот, какие нравились, и мне было трудно устоять, чтобы не предложить ей, любимый клубничный компот или отварных креветок. Мы часами разговаривали о жизни. Я рассказывал ей о себе, а она о себе, и хотя, я большинство из того, что она говорила, знал, все равно мог слушать и слушать, потому что мне нравился её голос, интонация, манера разговора. Я по-новому влюблялся в свою жену. Это было прекрасно и необычно.
Был понедельник, я лежал на диване в Викиной комнате и смотрел в потолок, со следами протечки на нём. Странно, что
— Это мне?
— Конечно, будешь?
— Да, — ответил я, и рукой пригласил её присесть на край дивана. Взяв из её рук чашку, я сделал глоток и поставил на край столика, стоящего рядом. На другом конце его лежала папка, из которой виднелась пачка бумаг. Я обнял Вику за плечи. Она потянулась ко мне и поцеловала. Потом неожиданно вырвалась из моих объятий с визгом и веселым смехом.
— Сережа, ты сводишь меня с ума. Так нельзя издеваться над бедной маленькой женщиной. Слышишь меня?
— Почему нельзя?
— Потому, — она посмотрела на меня своим ясным, но пристальным взглядом, — я не хочу, чтобы наши чувства иссякли слишком быстро. Я слишком тебя люблю и не переживу этой утраты.
— А с чего ты решила, что они могут иссякнуть?
— Не знаю, просто боюсь потерять нахлынувшее на меня счастье. Оно словно снег свалилось на меня, и мне кажется, что я открою глаза, а это всё сон. Простой сон в зимнюю ночь.
— Не бойся. Это не сон. Верь мне, пожалуйста. Плохие сны совсем другие, — мой голос изменился, и она сразу почувствовала это и потому спросила:
— А какие сны бывают плохими, тебя сняться плохие сны?
— Пока нет, — ответил я, — но я точно знаю, что в плохих снах счастья не бывает.
Она снова засмеялась и выбежала на кухню. Я сделал глоток кофе и, поставив чашку на стол, взял папку с бумагами. Открыв её, я прочитал название на первом листе: «Завтра конец света» роман.
— Странно, — подумал я. Вика обмолвилась однажды, что пишет роман, но в суматохе работ над проектом и последующим поспешным бегством, совсем забыл о нём и никогда не спрашивал ее, о чём она пишет и пишет ли вообще. Я перелистал страницы, они были написаны от руки и не пронумерованы, но их было не меньше ста. На многих страницах было много зачеркнутых строк. Видно, что текст не раз перечитывался, и в него вносились исправления. В этот момент Вика вернулась и, увидев, что я листаю папку с романом, неожиданно испугалась и сказала:
— Пожалуйста, не читай этого.
— Почему?
— Не надо, я жутко суеверная.
— Хорошо, не буду, — я положил папку с бумагами на место.
— Спасибо, — она произнесла это, стараясь придать голосу мягкий оттенок, но я почувствовал, что ей это не удалось. Было ощущение, словно у неё отлегло от сердца, что тайны, которая она хранила, остались не узнанными, и потому она поспешно убрала папку под компьютерную клавиатуру.
— Извини, что залез в личное, сам не люблю читать чужие письма.
— Всё нормально, — она уже успокоилась.
— Я давно пытаюсь что-нибудь написать, но это видимо не так просто. Мне постоянно кажется, что все надо мной смеются и говорят, что эта рыжая стала писательницей. Вот умора.
Я помнил эту фразу, сказанную ей два с лишним года назад слово в слово. Всё повторяется, только в другое время, в другом месте и при других обстоятельствах. Мне вдруг стало интересно, о чем роман, ведь я так и не спросил её тогда, о чем она пишет, а потом совсем забыл об этом.