Ветер перемен
Шрифт:
— Смотря какой дождь. Если сильный — не очень, — признался маг.
— Ой, может, лучше к старосте пойдем?
— Все, я ложусь спать, — сообщил наемник, закинул руки за голову… и захрапел. Вот так сразу. Сказал «спать» — и уснул.
«Мужчины — инородные тела в здоровом организме человечества. Понять их невозможно. А изучать можно бесконечно, всякий раз открывая для себя что-то новое», — решила я.
Нет, ну как можно так быстро заснуть? Может, притворяется? Я недоверчиво потыкала в него пальцем. Потом подергала за ухо. Залезла под рубашку и прошлась по ребрам. Ноль эмоций. Хотя, может, он щекотки не боится? Для чистоты
Я быстро доела скудный ужин, свернулась клубочком под хозяйским одеялом, практически вытеснив мага с его же подстилки (тот недовольно заворчал и перевернулся на бок), и, уткнувшись носом в его плечо, начала засыпать. Правда, плечо попытались было отобрать, но я упертая. В конце концов маг смирился и снова затих.
ГЛАВА 4
Было в моем пробуждении что-то странное… Я очень долго пыталась сообразить, что именно, но после вчерашних потрясений мозги отказывались соображать напрочь, и более-менее продуктивного объяснения своему состоянию я так и не нашла. Поэтому попробовала было снова задремать… Не тут-то было! Кто-то настойчиво покрывал мое лицо… поцелуями?!. Причем поцелуями слюнявыми и на редкость противными. В нос шибануло ароматом мокрой псины. Гадость. Я замычала и предприняла тщетную попытку отвернуться. В ухо тотчас же ткнулось что-то мокрое и довольно сопящее. Тогда я, не долго думая (а когда, собственно, я думала долго?), отвесила неопознанному лобзателю звонкую оплеуху. Точнее, не звонкую — рука утонула в густой жесткой шерсти. Мама дорогая, что же это? Я осторожно приоткрыла один глаз. Лобастая волчья башка, радостно скалясь и пуская слюни, нависала прямо над моим лицом. Встрепенулись разбуженные птицы. Волк отпрыгнул и удивленно потряс головой. А я все продолжала орать — громко, профессионально, на вдохе и выдохе.
— Ты чего орешь, балбес?! — ласково рявкнули мне в ухо.
Я подпрыгнула и заткнулась.
— А чего он?.. — жалобно протянула я, зябко кутаясь в одеяло и отползая подальше от серого нахала.
— Что он? — спросонья не сообразил маг.
— Он опять хотел меня сожрать!
— Почему опять?
— Потому что прецедент уже был, и тогда из-за него я лишился лошади и всех вещей!
— Но ведь он же не пытался тебя съесть!
— Откуда ты знаешь? Тебя там вообще не было!
— Да потому что, если бы он хотел тебя сожрать, он бы тебя уже сожрал! — не выдержал маг. — А раз ты до сих пор в состоянии так вопить, значит, он тебя есть и не собирался!
Я ошарашенно моргнула.
— А что же он тогда от меня хотел?
— Может, поближе познакомиться? — ехидно вопросил Ян.
— Да иди ты! — вызверилась я.
— Не буду уточнять куда, — усмехнулся этот нахал, задумчиво взъерошил волосы и нехотя поднялся. Затем он принялся быстро и сноровисто собирать вещи, при этом довольно грубо отобрав у меня хозяйское одеяло.
Я тоскливо огляделась. Солнце еще не взошло, но небо на востоке уже посветлело, и звезды теперь казались бледными маленькими точками. Поспать удалось всего пару часов, не больше.
— И где ж тебя носило, когда нас тут убивали? — попеняла я волку.
Тот состроил недовольную морду и… ухмыльнулся. Ей-ей, ухмыльнулся! Ну прям как человек!
Я потрясла головой.
«Спросонья
— Ну что, отдохнул? Идти можешь?
— Вроде бы… — неуверенно сказала я, переступая с ноги на ногу.
— Тогда — двинули!
Маг весело мне подмигнул — как мальчишка! — заботливо уложил голову вурдалака в заранее припасенный мешок и не спеша направился к виднеющейся вдалеке тропинке.
— Далеко же мы забрались, э?!
Я промолчала. Кажется, наемнику предрассветный холодок совсем не мешал, а вот мне, лишенной ставшего почти родным одеяла, приходилось несладко: руки тряслись как у заядлого пропойцы, а зубы клацали почище чем у монстра. Да и ночевка на сырой земле давала о себе знать — то, что не было отлеженным, было напрочь отморожено, и наоборот.
— Н-н-надо б-б-было сраз-зу уход-д-дить, а н-не отд-дыхать на чуж-ж-жих мог-гилах! — простонала я, пряча ладони в рукава.
— И далеко бы ты ушел?
Я опять промолчала. Ссадины на ногах болели не переставая, сапоги очень быстро снова промокли, причем так, что в них уже вполне могли завестись какие-нибудь неприхотливые организмы, а на одежду мою не позарился бы даже самый распоследний бродяга. Мне стало так себя жалко, что я даже немного всплакнула. Тихонько, чтобы маг не слышал.
— Ты чего там, замерз, что ли? — жизнерадостно поинтересовался у меня Ян.
«И это тоже», — мрачно подумала я, торопливо размазывая слезы по щекам, пока он не обернулся. Но он не обернулся. Да, похоже, и не собирался. Ну и ладно.
От быстрой ходьбы я немного согрелась, и зубы перестали выбивать барабанную дробь. Уже хорошо.
— Да нет, нормально, — мужественно соврала я. — Слушай, я вот все хочу спросить: почему ты не колдовал? Ну, я имею в виду, против монстра?
— А потому, мой юный друг, — от такого обращения я споткнулась и едва не угодила в свежевырытую (или свежеразрытую?!) могилу, — что вурдалаки — твари очень противные и сложноубиваемые. Вурдалаками становятся чернокнижники, в посмертии приобретая сильнейший иммунитет к любому виду магии.
— Ничего себе. Но ведь ты погибнуть мог запросто!
— Но ведь не погиб.
— Ты… сумасшедший? — на всякий случай уточнила я.
— Нет. Я наемник.
— Мне начинает казаться, что это одно и то же…
— Я не понял, какие-то проблемы? — невозмутимо вопросил Ян.
Я неопределенно передернула плечами, но недовольно бубнить продолжала до самой деревни. Тихонько, правда, себе под нос.
Так обратно до деревни и дошли: я — разваливаясь на части и проклиная злодейку судьбу, и маг — безмятежно насвистывая незамысловатый мотивчик общеизвестной похабной песенки.
Ян, не сбавляя хода, распахнул дверь старостиной избы и быстрым шагом прошествовал внутрь. Я бодро хромала следом, стараясь не сильно отставать.
— Хвала небесам, живы! — едва завидев нас на пороге, всплеснула руками хозяйка. — А мы уж думали, что и вас упырь задрал!.. Кузьма!.. Кузьма, скорее иди сюда!
— Не упырь, а вурдалак, — поправил Ян. — Вот. Получайте вашего красавца, — и он скинул мешок к ногам подоспевшего старосты.
— Благодетель! — радостно возопил тот и кинулся к мешку с таким рвением, будто там была не отрубленная голова, а золото и самоцветы. — Ну, вражина, и на тебя управа нашлась! — погрозил он кулаком уродливой морде.