Ветер перемен
Шрифт:
«Боги всевышние! Я не хочу этого слышать. Пожалуйста, пусть он заткнется», — молилась я, мрачно глядя в спину наемнику и прикидывая, как бы в эту самую спину плюнуть половчее, чтобы мне потом за это еще и ничего не было. По всему выходило — никак. А еще я молилась о том, чтобы в старостиной избе нашлось местечко и для меня.
И — о чудо! — местечко нашлось. Я на радостях во всевышних уверовала окончательно и принялась молиться еще усерднее на предмет удачного завершения своего путешествия. Правда, наемнику пришлось солгать, обозвав меня своим учеником, но это уже были его личные трудности. О чем я ему и сообщила. Но бесправному ученику отдельного койко-места не полагалось, и мне пришлось
Староста звался Кузьмой и при ближайшем рассмотрении оказался кряжистым мужичком с добрым лицом, бородой-лопатой и пышными усами. Обилие растительности на лице с лихвой компенсировалось блестящей лысиной. Сраженная наповал таким неслабым контрастом, я пару минут давилась здоровым девичьим хохотом и сосредоточенно кашляла в кулак, пытаясь за кашлем этот самый хохот скрыть. Но, получив от мага затрещину, сразу все осознала, утихла и даже решила обидеться. Кузьма как-то настороженно на меня поглядывал, а Ян отчаянно пытался уверить его в том, что ни скоротечной чахоткой, ни уж тем более слабоумием его ученик не страдает.
Жена старосты — пухленькая, улыбчивая и расторопная — быстро накрыла на стол, за который позвали и меня, и, пожелав приятного аппетита, удалилась в другую комнату.
Перед тем как сесть за стол, я торжественно вручила Кузьме дохлого петуха, после чего тот стал поглядывать на меня еще подозрительнее, но тушку безропотно взял. Маг закатил глаза и провел ребром ладони по горлу, что, видимо, должно было означать мою скорую кончину. Я показала ему язык и отвернулась.
За трапезой на меня упорно не обращали внимания, очевидно, отождествляя мою скромную персону с новым предметом меблировки. Поэтому я времени даром не теряла и усиленно поглощала все, до чего только могла дотянуться. А с голодухи я дотягивалась практически везде. Староста увлеченно выспрашивал у моего «учителя» о том, что в мире делается, а «учитель» смотрел на меня осуждающе голодными глазами, но тем не менее терпеливо удовлетворял любопытство гостеприимного хозяина.
— Слушай, — подсела я после ужина к наемнику: тот как раз точил свой меч, хотя, на мой не искушенный в ратном деле взгляд, точить его дальше было просто некуда. — А где твой волк?
— Серый? Бегает где-то. С ним нас бы точно не пустили. Да и ему здесь было бы скучно.
— Скучно? Волку?
— Он намного умнее, чем ты думаешь.
— Ну-ну, — не поверила я и отправилась на боковую.
ГЛАВА 3
Существует очень мало вещей, способных поднять меня ночью. Одна из них — малая нужда. Она меня и подняла. Я тихо ругнулась, прекрасно понимая, что теперь, пока не посещу деревянную будочку во дворе, точно не засну.
В избе было темно и тихо. Темноты я боялась с детства. А ставни, как назло, были плотно закрыты, и в комнату не проникал даже слабый лунный свет. Я с головой зарылась в щедро выделенное мне хозяйкой одеяло и стала раздумывать над своим незавидным положением. В такую кромешную темноту я из своего убежища даже нос не высуну. Детские страхи брали свое, и мне уже мерещились стада чудовищ: в каждом углу штуки по три-четыре. Но больше всего — штук десять, не меньше — их угнездилось под кроватью, то есть, пардон, под лавкой. Каким образом и с какой целью чудовища туда утрамбовались, меня не сильно волновало.
В принципе, короткими перебежками на улицу выскочить можно. Но там будет еще страшней, и я рискую просто не добежать
Я немного помедлила, разрываясь между любопытством и вполне естественной нуждой, но все-таки пошла за Яном, решив, что какой-нибудь укромный кустик найти не составит труда. Не остановил меня даже мелкий моросящий дождик. Любопытство — страшная сила, я это всегда говорила.
Вы когда-нибудь пытались следить за человеком на абсолютно пустой улице? В полной тишине и лишь немного рассеянной лунным светом темноте? Лично меня рассекретили уже через несколько минут, просто потому что в этой самой темноте я спотыкалась на каждом шагу, безостановочно попадала ногами в лужи (дождь набрал силу очень быстро и теперь был совсем не моросящим, а, скорее, поливающим) и, уже не таясь, попеременно проклинала то паршивую погоду, то бессовестного мага, а то и собственное любопытство. Поэтому, когда из очередной лужи меня подняли за шкирку, я даже не удивилась — моего шествия не заметил бы только слепо-глухо-немо-слабоумный идиот. Мага я таковым не считала.
— Какого черта ты тут делаешь? — встряхивая меня, как нашкодившего кота, гневно вопросил он.
— Сижу в луже, — честно призналась я.
— Лет! — прикрикнул наемник.
— Ну ладно, — я примирительно подняла руки вверх. — Я в туалет вышел, смотрю — ты крадешься. Ну я за тобой и пошел. Ты ведь не можешь охранять меня на расстоянии…
— Но в доме было абсолютно безопасно! — возразил он, но меня все-таки отпустил.
— Кто знает… — глубокомысленно изрекла я.
— Я знаю!
— А я знаю, что для меня опасно везде, где нет тебя, — и точка!
— А если бы я к бабе какой шел?! — продолжал возмущаться маг. — Ты головой-то хоть думаешь?
— Ну, во-первых, нечего отвлекаться на всякую ерунду в рабочее время. Во-вторых, к бабам с мечом не ходят, — доверительно сообщила я.
— Я хожу, — буркнул Ян, постепенно сдавая позиции.
— Ну и молодец! Мы идем или нет? Чего без дела мокнуть?
С этими словами я плечом оттолкнула мага с дороги и пошлепала дальше.
— Ну ты и нахал! — подивился наемник, догнав меня через пару шагов.
— Угу.
— И все-таки: зачем ты за мной пошел?
Я промолчала. Ну не говорить же ему, что мне просто дико любопытно посмотреть на боевого мага в деле. А кустик я нашла очень скоро, чем вызвала очередную лавину язвительных комментариев со стороны своего телохранителя.
Ночь. Кладбище. Луна. Дождь. Слякоть.
И я, мокрая и несчастная, шлепаю по этой слякоти вслед за магом.
— Что мы здесь будем делать? — шепчу я, стараясь держаться к нему как можно ближе.