Ветер перемен
Шрифт:
Она думала, что ее постараются заставить отвечать и даже возможно начнут пытать. Ничего этого не произошло…
Дейенерис Таргариен с ногами забралась на кровать и читала «Песни Вестероса». Она услышала шум, который производят ноги нескольких человек при соприкосновении с каменным полом. Шаги затихли около ее двери, раздался грохот — это отодвигали засов, потом щелкнул дверной замок и ее дверь отворилась.
Первым в помещение вошел неизвестный рыцарь. Он внимательно осмотрелся, потом кивнул кому-то. Вошедший следом кузнец продел длинную
После этого все вышли и в камеру зашел ее главный враг — Джоффри, тот, кто называл себя королем Вестероса.
— Надеюсь, не помешал? — иронично спросил король и присел на свободный стул. Выглядел он уверенно и спокойно. Из одежды на нем был надет дублет, а сверху — колет черного цвета с небольшими золотыми вставками. На ногах были темные брюки, широкий кожаный ремень и сапоги из мягкой замши черного оттенка. На его поясе висело единственное оружие — меч с дорогой рукоятью и странными для такого оружия, можно сказать, простыми, ножнами.
— Для чего это нужно? Ты боишься меня? — Дейенерис демонстративно дернула рукой, чтобы цепь зазвенела. Внутри нее клокотала ярость и боль от унижения. С ней, Таргариен и королевой, не имели права так поступать. Унижение хуже смерти!
— Предлагаешь перейти на «ты»? Я только за, — Джоффри усмехнулся краешком губы. — Тебя приковали из-за того, Дейенерис, что ты все потеряла и тебя больше ничего не сдерживает. В твою голову вполне может прийти идея попробовать меня убить. Мне же не хочется применять оружие. Я просто хочу побеседовать наедине. Вот поэтому тебя и сковали на время. Еще есть вопросы?
Она промолчала, настороженная и внимательная.
— Ты знаешь, я часто представлял себе вот эту нашу встречу, — неторопливо начал король. — Я представлял ее по-разному. В моем воображении то я был в оковах, и ты задавала мне вопросы, то все происходило наоборот. Вот как сейчас…
— Ты можешь торжествовать, — невольно проговорила она. — Ведь ты за этим пришел?
— И вот, в своем уме я строил нашу беседу, — собеседник словно не расслышал ее слов. — Я задавал тебе вопросы или отвечал на них. Я обвинял и оправдывался. Особенно сильно я хотел побеседовать после твоего нападения на Красный замок и гибели моей сестры, принцессы Мирцеллы. Но за это время я успел перегореть… И теперь я даже не знаю, о чем можно с тобой говорить. Мне ничего от тебя не надо, не о чем спрашивать и самому нечего сказать. Так может, ты хочешь о чем-то поговорить?
— Мне не о чем говорить с сыном узурпатора! — Она против воли втянулась в его игру. — Или ты не его сын, а обычный бастард?
— Попытка вывести меня из себя не засчитана. Ты действительно думаешь, что я куплюсь на подобное?
— Мне безразлично.
— Вот и мне безразлично. Сын я Роберта Баратеона или Джейме Ланнистера уже ничего не решает. Официально я Баратеон и тот, кто сидит на Железном Троне.
— У тебя нет ничего
— И что? — в голосе Джоффри послышался интерес. — Что за этим следует?
— Роберт Баратеон пошел против Богов и законов, подняв свой бунт. Ты не имеешь прав на Вестерос.
— Странные вокруг люди… — король вздохнул. — О чем ты говоришь, ты, потомок Таргариенов, «отрыжка» погибшей Валирии? Твои предки пришли сюда, залили Вестерос кровью и завоевали силой право сидеть на созданном ими же троне. Вас тут не ждали, не звали и не были особо рады! У Таргариенов не было прав — вы завоевали их силой. Точно так же, как сделал Роберт Баратеон.
— Отрыжка? — Она почувствовала, как гнев и ярость затопили все ее тело. — Ты вот сидишь, привязав меня, и смеешь издеваться? Я королева, Мать драконов и пережила такое, что тебе просто и не снилось.
— И что?
— Я требую, чтобы ты не оскорблял мой род.
— Согласен — ты королева. Королева Миэрина, но не Вестероса, — он вновь усмехнулся, заметив, как ее покоробило от этих слов. — И сейчас ты всего лишь пленница.
— Оставим это, — она резко успокоилась. Этот ублюдочный король не должен видеть, что происходит у нее в сердце. Он победил, но не сломал ее. И не сломает.
— Хорошо, давай оставим, — покладисто согласился Джоффри. — Тогда у меня к тебе единственный вопрос — ты хочешь жить, Дейенерис Таргариен?
Девушка задумалась. Что ей отвечать и следует ли вообще это делать? Жизнь не имела для нее былой цены, разочарование и усталость поселились в сердце… И все же она ответила:
— Все хотят жить. Но я никогда не пойду на унижение.
— А на что ты пойдешь ради жизни? Назови мне хоть одну причину, по которой я мог бы оставить тебя в живых, королева Миэрина.
Это было сказано так спокойно, а переход оказался таким резким, что у нее перехватило дыхание. Она поняла, что участь ее уже решена и что в этом человеке нет сомнения, нет жалости и нет милосердия. Он практически вычеркнул ее из жизни. Он смотрел на неё и не видел, как тот солдат без руки и ноги на поле боя, проползающий мимо. Но погибающий воин не видел из-за затопившей сознание боли. А этот не видит ее просто потому, что считает, что ее уже нет в мире живых.
Джоффри не торопил ее и она задумалась. Хочет ли она жить и что она готова предложить за это?
Она почти полностью прикрыла глаза и сквозь ресницы наблюдала за Джоффри. Он положил ногу на ногу, уперся пальцами правой руки о лоб и задумчиво смотрел в зарешеченное окно. Казалось, так он может просидеть очень долго.
Мысли Дейенерис текли медленно и неспешно. Она не особо хотела жить и не видела, чем можно заинтересовать этого человека. «Если лишь собой» — она невольно усмехнулась пришедшей мысли. Но на это она бы никогда не пошла… С другой стороны, Джоффри это, похоже, не особенно и нужно. Он не сделал ни одного намека.