Ветер с севера

Аникина Анна

Вадим видел, как она вошла в гостиницу. Походкой королевы. Как подошёл к ней метрдотель. Кивнул. Проводил к столику у окна. За столиком сидел парень лет двадцати пяти, не больше. Он поднялся со своего места. Протянул Кате руку. Ветров замер. Нет, Катя пожала протянутую ладонь. И всё. Уселась на предложенное место. Строгая. Сосредоточенная.

Вадим вернулся в машину и поехал на учёбу. Перед глазами мелькали красные пятна. Ему было реально плохо. На лекции он не слушал. Крутил в руках карандаш и в результате сломал его в щепки. На заданный преподавателем вопрос ответить не смог. — Плохо, Ветров. — Виноват, товарищ подполковник. Досидел до перерыва. Домой даже идти не хотелось. Боялся застать там тишину. Достал

ключи. Потом решил, что позвонит. И будь, что будет.

Дверь через несколько секунд открылась. Катя в его футболке, фартуке, резиновых жёлтых перчатках и с губкой для посуды. Ветров чуть не заорал от радости! — Вадька, поставь меня, у меня руки в химии. Подожди. Я сейчас. Катя вернулась на кухню. Зашумела вода. Вадим так и стоял одетый, прислонившись затылком к входной двери. — Вот. Вот теперь обнимай, — скомандовала Катя. Вадим подхватил, закружил, прижал. Уткнулся носом ей в шею. Прошёлся кончиками пальцев по тонкой цепочке, на которой висел его подарок. — Ты их совсем не снимаешь? — зачем-то спросил. — Конечно. И кольцо тоже. И обручальное не буду снимать. А ты будешь носить кольцо? — По технике безопасности не положено. Катя расстроенно опустила голову. — Я дома буду носить на руке. А в походе на цепочке на шее. Договорились?

У Ветрова внутри таяла бешеными темпами громадная ледышка. Было почти физически больно, как когда отогреваешь сильно замерзшие руки. — Как прошло? — спросил он, всё ещё волнуясь. — Нууу, мне предлагали перевод в университет в Мюнхене. Стажировку и последующую работу в головном офисе.

— Кать, ты подумай. Это действительно шанс. Работа мечты. Я тебя пойму.

Катя увидела, как нервно Вадим сглотнул. Неужели он и вправду думает, что она от него откажется?

— Вадим, ты меня сейчас не понял. Совсем. Я даже не рассматриваю предложение Хельмута Ратковски. — Почему? — Потому что люблю Вас, Вадим Андреевич. Я без тебя дышать не могу, мой Северный ветер. Понимаешь? Всё остальное — вообще не важно. Не имеет для меня значения. Да, это интересная работа. Но если нужно выбирать, то я выбрала. Ещё в шестнадцать лет. И потом ещё раз. Вот тогда, на причале, — Катя покрутила перед Вадимом ладошкой с его кольцом, — Кстати, лейтенант Попов прислал тебе фотографии?

Ветров думал, что он сознание потеряет, если Катя сейчас скажет, что выбирает немца и его сказочное предложение. Это было бы очень некстати. Упасть под ноги Кате в обморок. Она бы, не дай бог, пожалела бы его. Но Катерина сейчас смотрела на Вадима совершенно безмятежным взглядом человека, который давно принял решение. И это решение никак не противоречит его мыслям и мечтам.

Катя выбрала его. Жизнь с ним в гарнизоне за полярным кругом.

Ветров медленно опустился перед ней на колени. Обхватил за талию. Прижался лицом к её животу. И не выдержал. Заплакал от облегчения.

Глава 69

69.

Конечно, Катя не рассказала ему подробностей разговора с Ратковски. Незачем. Реакции Ветрова были такими, будто он мысленно с ней уже попрощался. И, кажется, действительно отпустил бы её, скажи она, что выбирает карьеру и учёбу в Германии.

Не надо было Вадиму знать, что Хельмут пытался взять её за руку. И сказать, что она ему нравится.

И про его вытянутое от удивления лицо, когда Катя продемонстрировала кольцо и объявила, что она невеста русского морского офицера, Ветрову было знать не обязательно.

И про глаза, ставшие больше очков, когда Катерина сообщила, что после свадьбы будет жить за полярным кругом, тоже не следовало знать. Мало того, утаив эти детали от будущего мужа, Катя не испытывала никакого раскаяния. Достаточно было увидеть лицо Вадима, когда он в квартиру зашел. И его слезы облегчения и радости.

— Warum? Katerina? Warum? Ich kann nicht verstehen! (Почему? Катерина? Почему?

Я не могу понять!) — Ратковски спрашивал так громко, что на него оборачивались. — Хельмут, Вы правда не понимаете? Ратковски помотал головой. Он отказывался это понимать. — Дочь известного врача, благополучная столичная девушка, талантливый художник, владеющая… Сколькими, Катрин, сколькими языками? — Хельмут, неважно. Пятью или шестью, смотря, как считать. Мой будущий муж знает три. И в свои тридцать командует боевым кораблём. Говорят, он станет адмиралом. — Так в этом дело? — Вы опять меня не поняли. Знаете, как его называют на корабле? Норд! Северный ветер. — Я понял Вас, Катрин. Вы любите его. Это такая редкость в нынешнее время. Я ему завидую. И, знаете, я так не смог бы. Очень надеюсь, что однажды мне повезёт. И меня вот так же полюбят. Это чудо! Но не смотрите, что я прагматичный немец, я все ещё верю в чудеса. — Спасибо, Хельмут. Вот теперь Вы меня поняли.

Ратковски помог ей надеть пальто. Она помахала ему из дверей. Он грустно улыбнулся. Взъерошил волосы совсем по-мальчишески. Катя вышла из гостиницы. Полезла ладонью под пальто и под свитер. Нащупала кулон. Сжала серебряные крылышки в ладони на несколько секунд. И медленно пошла в сторону Невы.

Шла и думала, что сказала бы на эту тему бабушка Лена. Вот уж было бы Катерине по первое и по второе число. Хлеще, чем за Вербицкого. От этой мысли почему-то хотелось улыбнуться. Ноги сами принесли на Гороховую. Катя встала на том самом перекрёстке, где её спас Вадим. Ох, знала ты она тогда… Не дала бы ему уйти. Хотя… История же не знает сослагательного наклонения.

В выходные они оказались на этой улице уже вместе с Вадимом. Он остановился. — Помнишь? — притянул Катю, поцеловал долго и собственнически. — Конечно! — Если бы я знал, то… Не дал бы тебе уйти. — Мне было всего семнадцать. — А мне уже тогда было всё равно. — Ты знаешь, как познакомились бабушка и дедушка Склодовские? Дед Вова поймал бабушку за капюшон. Где-то в районе Адмиралтейского сквера. То есть, вот где-то здесь. — Серьёзно? Мистика какая-то. Ну, или судьба. Я тогда за тебя очень испугался. — А я не успела. Потом только дошло. — Замёрзла? Может посидим где-нибудь? — А это мы… — Точно можем себе позволить! Честное слово!

Глава 70

70.

Всё же время относительно. Эти счастливые дни помнились до мелочей и проживались каждый, как отдельная жизнь. И всё же они мелькали слишком быстро. Утекали, как песок сквозь пальцы. Дни, в которых было несколько сладких встреч и недолгих расставаний. И ночи, которые было жалко тратить на сон. Даже провалившись в дрёму, не хотелось размыкать рук.

Ветров никогда не думал, что когда девушка спит у тебя на плече, это удобно. Он раньше вообще старался по возможности избегать совместного сна. Но Катина голова была специально "сделана" по размеру выемки на его плече. Катино тело всё целиком совпадало с его телом. Всеми деталями. Идеально. Вся Катерина, её взгляд, голос, то, как она пожимала плечами, прищуривалась и морщила нос, были правильными. Единственно верными.

Катя удивлялась сама себе. Как быстро она привыкла к мужчине рядом с собой. Ведь первые их дни её это даже немного пугало. Она раньше стеснялась Вадима. Даже когда они уже были близки. Эти зимние дни в Петербурге рушили все барьеры, которые ещё могли быть между ними. Катя доверяла и доверялась, будучи уверенной, Вадим будет с ней бережен и нежен, тактичен и внимателен.

Девятнадцатый день рождения Катерины они встречали вдвоём. Вернее, Катя проснулась совсем одна. Вадима рядом не было. Потопала на кухню — тоже никого. В ванной тишина. Уже привычным движением она включила чайник. Достала чашки и кофе. Они накупили молотого с разными вкусами. Какой сегодня? Путь будет "Баварский шоколад". Звук открываемой двери отвлек.