Шрифт:
– Здесь. Останови здесь, пожалуйста.
Ян плавно свернул к обочине, съехал с дороги в полосу пожухлой травы и заглушил автомобиль. Агата, как и всегда, сидела неподвижно и смотрела вперёд, будто никуда не собиралась выходить, но он знал – ей просто надо собраться с мыслями. И потому не торопил.
Не говоря ни слова, она наконец вдохнула, слабо улыбнулась краем рта и открыла дверь, впустив в салон вечернюю прохладу.
Поле раскинулось на многие километры вперёд, и если не считать редкие машины, пролетавшие по слабо освещённой трассе за их спинами, можно было представить, что они в открытом космосе. На горизонте догорала рыжая полоса заката, а над головой неторопливо включались
– Сегодня идеально, – протянул Ян, вдыхая ночь полной грудью.
– Да, – отозвалась Агата.
Он привык, что она не поддерживает пустые разговоры ради разговоров, тем более, о погоде. Он вообще привык, что Агата мало разговаривала, но когда речь заходила о чём-то, что ей нравилось, могла не умолкать часами.
Уверенной походкой, как и сотни раз до этого, она шла вперёд, а Ян держался чуть позади, чтобы не отвлекать. Он всегда стеснялся спросить Агату, что она чувствовала, пока бродила здесь, по границе, а она никогда не рассказывала. Несмотря на дружбу длиной в четыре года, Ян всё ещё не понимал, имеет ли он право вторгаться на самую глубину.
Она шла, пока трасса не пропала из поля зрения. Как и всегда, несколько минут постояла, задрав голову вверх, словно проверяя, на месте ли все звёзды. А потом легла в траву – просто так, без пледа. Агата всегда так делала, вопреки увещеваниям Яна подстелить хоть что-нибудь.
«Слышать мешает. Прости», – говорила она.
Ян уступал, но плед из машины никогда не выкладывал.
Агата лежала неподвижно и завороженно смотрела в небо, разбросав по траве тёмные волосы с оттенком, напоминающим то ли пепел, то ли металл. Её белые пальцы перебирали влажную траву, медленно желтевшую под напором осени. Тьма окончательно сгустилась, объединив небо и землю в непроглядный кокон, напоминавший материнскую утробу, внутри которой дрейфовали две хрупкие человеческие фигуры.
Ян деликатно отвернулся и в очередной раз вспомнил лето, когда они с одногруппниками выехали за город отметить окончание университета. Как девочки раскладывали на столе невесомые бумажные тарелки и расставляли разноцветные башенки газировки и вина, а парни собирали мангал, позаимствованный с чьей-то родительской дачи. Как плескалась река неподалёку и жужжали насекомые… Вот только это были совсем не насекомые.
Знакомый и уже почти родной белый шум растёкся по полю и выдернул Яна из воспоминаний. Пока он совсем тихий – значит, время у них ещё есть. Ян осторожно сел рядом, убедился, что Агата дышит, и снова погрузился в воспоминания.
* * *
Дым от шашлыков вился и танцевал над головами. Работа кипела, но Ян никак не мог отмахнуться от назойливого жужжания. Оно проникало под кожу и царапало внутренности, не давало ни малейшей возможности себя не замечать.
– Ну как вы можете этого не слышать, – досадливо процедил он, переворачивая шампуры.
– Говорю тебе, мухи или комары какие-нибудь, – отмахнулся кто-то стоявший рядом в облаке дыма. – Давай-ка сюда, а сам иди пройдись, ты в этом пекле уже перегрелся.
Заботливые руки вытолкали Яна в прохладу, но это не избавило его от ощущения сломанного радио в голове. Поморщившись, он принялся бродить по поляне и прислушиваться, пока не понял, что шум доносится с определённой стороны. Затаив дыхание, Ян направился туда, пока не вышел к небольшому пруду, затянутому ряской, как бисерной вышивкой. На берегу лицом в колени сидела девчачья фигура, в которой Ян узнал Агату. Она всегда предпочитала уединение – даже на лекциях сидела неизменно одна – так что ничего удивительного в том, что она забралась сюда, могло бы и не быть… Если бы
– Эй, ты чего тут?
Она даже не обернулась. Ян сделал несколько шагов вперёд и поймал себя на странных, не свойственных ему ощущениях – как будто внутри него проклюнулась пустота, куда тонкой струйкой утекало нечто важное.
– Не подходи.
Агата медленно повернула голову, но её взгляд так и не переместился на него, устремившись в точку над поверхностью воды.
– Мне плохо, когда я не в городе.
Преодолевая желание оказаться как можно дальше отсюда, Ян опустился рядом с ней. Пространство вокруг тела девушки слегка искажалось: травинки, камни и корни деревьев накладывались друг на друга, взаимно проходили насквозь, дрожали и меняли масштаб. От Агаты тянуло колючим сквозняком, и Ян не мог отделаться от ощущения, что прямо сейчас что-то забывает.
– Уйди.
– Что значит, тебе плохо не в городе?
Агата пошевелила губами, но не издала ни звука. Её рука скользнула с колена вниз, на землю. Ян коснулся её кожи и тут же отдёрнул пальцы. Девушка была обжигающе ледяной.
Он не помнил, как тащил её к машине и сажал непослушное тело на сиденье (позже он узнал, что во время подобных приступов оно онемевало, как будто его отлежали целиком), что сказал ребятам, как гнал по трассе в ближайшую больницу… Но зато отлично помнил, как Агата ожила через несколько минут после того, как они проехали табличку с названием Города, и как они обжигались горчащим кофе в придорожной кафешке, пока она рассказывала, что всё это было.
* * *
– Агата, – тихо позвал Ян. Не дождавшись реакции, он подвинулся поближе и коротко тронул её руку.
– Совсем расшумелась?
– Да. Поехали?
Она вздохнула, словно её прервали на самом интересном месте, и села, обводя взглядом и небо, и поле, пытаясь запечатлеть их на сетчатке до следующих выходных. Её взгляд скользнул и по Яну, но тут же привычно прошёл насквозь, не задержавшись на нём. Агата почти никогда не смотрела на собеседника, особенно в глаза. Иногда Яну казалось, что она отличает его от других вовсе не по внешности, а по чему-то другому, доступному только её глазам, а может, и не глазам вовсе. Наверное, это было и к лучшему – красивым Ян себя не считал. Максимум – обычным. Обычные каштановые волосы с чёлкой, которая отрастала слишком быстро, обычный рост – не слишком высокий и не слишком низкий, обычное лицо – угловатое, со слегка впалыми щеками и выражением безраздельной разочарованности, с которым Ян ничего не мог поделать. Впрочем, в этом они были с Агатой похожи – если бы не случай у пруда, Ян бы в жизни не осмелился к ней подойти. Она хоть и обладала миловидной внешностью, из-за чего окружающие чаще принимали её за подростка, чем за двадцатишестилетнюю девушку, но взглядом могла разрезать стальные листы.
– Кажется, мы сегодня метров на двадцать дальше обычного отъехали, – воодушевлённо заметила Агата.
– Да, действительно, – поддержал Ян, поёживаясь от нарастающего холода. Он знал, как для неё был важен каждый сантиметр, пролегавший между ней и Городом.
Агата встала и пошатнулась. Рука Яна едва заметно дёрнулась, чтобы поддержать её, но девушка уже твёрдо стояла на ногах. Он знал, что твёрдость эта показная, и прямо сейчас её мышцы сведены белым шумом. Он представил, как серые помехи мельтешат под её кожей, заполняют кости, разносятся кровью по всему телу, и тут же постарался отогнать эти мысли. По крайней мере, теперь глаза подруги сияли почти наравне со звёздами. Она всегда выглядела живее после этих вылазок, хотя технически всё было немного наоборот. И всегда запрещала себе помогать.