Ветер с востока
Шрифт:
Краснея от смущения, Вендель слушал, как закончился спор: Ировар решительно запретил взять девушек в такое пугающее путешествие. И что удивительно, Тун-ши подчинилась его воле. Этого Вендель не ожидал, но это сказало ему о любви, которую эта взрослая женщина испытывала к своему мужу. Это проявилось еще более отчетливо, когда Ировар очень осторожно спросил:
— А я тут? Неужели мне просто сидеть здесь и ждать?
— Ты? Ты знаешь, что я ни часу не могу обойтись без тебя.
Это утешило Ировара.
— Но я не поеду туда! Один раз я это сделал. Чтобы доказать твоим родителям, что я достоин тебя. Я никогда больше этого не сделаю!
—
— Мне? — спросил он испуганно. — Но это совсем не нужно, я не ими теперь интересуюсь.
— Сейчас я говорю не о тебе. Девушки повисли на тебе, как оленьи слепни, все их вожделение направлено на тебя. Если мы сумеем убедить их взять моих родственников из Таран-гая, то они должны освободиться от тебя. Отдай им себя на одну ночь, после этого они не будут больше томиться.
Вендель был глубоко потрясен таким взглядом на этику и мораль.
— Это же откровенная издевка над Синсив, — раздраженно вырвалось у него. — Уж не говоря о том, что ей не потребуется что-либо узнавать! Ведь эти маленькие болтушки выдадут меня с головой!
Тун-ши отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
— Да, ты это говорил!
Вендель решил прогуляться, чтобы заглушить свое волнение. Но вид Таран-гая с высокими вершинами, окутанными снежными облаками, совсем не успокоил его. Приходи, звали они. Приходи, ты встретишь здесь свою судьбу! Мы займемся тобой! Он вздрогнул. В душе его гнездились неудовлетворенность и плохие предчувствия. Ему казалось, что его загнали в западню.
10
Они были вынуждены ждать три дня, пока погода не улучшилась настолько, что можно было отважиться на поездку на запад. Сначала они ехали вдоль побережья Карского моря, потому что здесь можно было идти по льду. Это было чудесно для Тун-ши, сидевшей на нартах, которые тащили двое мужчин.
Но эта радость закончилась. Пришлось оставить нарты и снова отправиться пешком в глубь тундры. Стойбище казалось отсюда таким надежным и удобным. Здесь же были только каменные россыпи на склонах, промерзших насквозь.
Они были, явно, слишком оптимистично настроены, когда речь шла о погоде. Утро было необычайно теплым и солнечным, но теперь солнце пропало. Сразу пошел дождь со снегом из облака, появившегося у горизонта как маленький клочок ваты, но разросшегося до невероятных размеров. Они шли вверх по склону, все время на запад. К счастью, Ировар и Тун-ши так же запыхались, как и он, иначе ему было бы стыдно. Подъем был так утомителен, а почва такой неровной, что Венделю приходилось, в основном, смотреть под ноги, чтобы не оступиться. Поэтому, когда он снова поднял глаза, то был ошеломлен…
Они были наверху, на холме, и природа была здесь совершенно незнакомой, не такой, как он себе представлял. Он обернулся, чтобы посмотреть на стойбище юраков. Но оно было теперь лишь несколькими точками.
Дождевая туча прошла, и снова ярко засияло солнце.
Ему уже когда-то казалось, что он смог бы пробраться между крайней точкой Уральских гор и этими ужасными утесами у моря. Теперь он увидел, что Таран-гай был значительно больше, чем он ожидал. Утесы были только воротами более низкой горной страны,
— Моя родина, — неотчетливо произнесла она. — Так давно это было!
Мужчины посмотрели друг на друга. Они ничего не сказали. Она твердым шагом снова пошла к побережью, в тайгу, навстречу этим горам смерти. И они последовали за ней. Очень скоро она нашла тропу, и они пошли по ней через коварные долины с густым лесом и немыми скалами вокруг. Здесь не было слышно крика морских птиц и царила глубокая тишина. С деревьев капало после дождя; от земли поднимались испарения. Сюда не доходил ветер, так что сразу же стало душно. Теперь Вендель понимал, как люди могли здесь жить. Таран-гай — хорошая страна, гораздо лучше, чем открытая, продуваемая ветрами тундра. Скалы на севере и юге защищали от холода. Все было бы прекрасно, если бы не эти расколотые утесы, которые нависали над ними в просветах между деревьями. Если бы не нечто ужасное, от чего волосы вставали дыбом.
Но нигде не было признаков человеческой жизни. Ировар высказал свои мысли вслух:
— Можно подумать, что они все умерли.
Тун-ши напряглась.
— Подожди здесь, — сказала она. — Лучше я пойду вперед и расскажу им, кто ты, Вендель.
— Ты не пойдешь одна, — твердо сказал Ировар. — Я буду с тобой. Хотя я и зарекался когда-нибудь здесь показываться.
После некоторого колебания она кивнула.
— Может быть, они помнят тебя. Но ты, Вендель, для них чужой. Подожди нас. Здесь ты в безопасности.
Вендель не чувствовал этого, но согласился остаться, потому что в ее рассуждениях был здравый смысл. Ему не хотелось, чтобы его застрелили, прежде чем он успеет сказать им, кто он, или рассказать о своих дружелюбных намерениях.
Тун-ши и Ировар удалились. Их шаги замерли в лесу. Стало пугающе тихо. Он огляделся. Он стоял в глубине густого леса. Ему негде было сесть, поскольку земля после дождя была влажной. Да, потому что, как это ни удивительно, но тут выпал дождь, а не снег. Либо солнце припекало здесь так горячо, что снежинки сразу же растаяли. Может, сесть на пятки, так, как делали это ненцы с таким независимым видом? Нет, у него не было опыта. И он продолжал стоять на прежнем месте и лишь изредка прогуливался по тропинке. Не слишком далеко, потому что не знал, что скрывается там, за следующим поворотом. Впрочем, эта тропа казалась слабо проторенной, будто никто не ходил по ней уже много лет.
Неужели они все-таки вымерли? Его дальние родственники. Вендель сделал несколько шагов и снова повернул назад. Лучше всего находиться там, где он был. Он заметил, что его мысли заняты Синсив, «Птичкой». Горячей птичкой. Он думал о ней все время. С тоской, с вожделением. Ночью ему снились эротические сны, но он никогда не добирался до нее, никогда не получал желаемого и просыпался разочарованным и беспокойным. В одно такое утро случилось так, что он ответил на предложения пяти девушек. Они все вместе отправились с ним на рыбалку, потому что он не решался делить их, это могло бы вызвать ссоры. Под обрывом, закрывающим вид из стойбища, он взял их после рыбалки… Каждая девушка, которую он держал в объятиях, была Синсив. После этого он попросил их хранить молчание об этой встрече, хотя знал, что это была напрасная просьба.