Ветер удачи(Повести)
Шрифт:
— Спасибо за доверие, — поднял на него повеселевшие и чуточку насмешливые глаза Святослав Владимирович. — А может быть, ребята, вы возьмете мой готовый набор? Это сократит вам уйму времени.
— Прошу прощения, за кого вы нас принимаете? — сказал Сергей. — Это ваша «Надежда», и в море на ней можете выйти только вы. Мы, конечно, могли бы вас взять с собой на любых условиях, на любую должность, но Роман сказал, что в ближайшие год-полтора вам это категорически противопоказано.
— Он так и сказал — год-полтора? — поднял брови учитель.
— Он
— А я сочинил новую схему автопилота, — вздохнул Святослав Владимирович. — Простой и дешевый тип флюгерного устройства.
— Мы будем работать так близко от вас, что наверняка успеем надоесть.
— Надоесть? Я надеюсь, вы это не серьезно, — сказала Вера Алексеевна. — Бывает так славно, когда кто-нибудь навещает нас.
— Об этом мы предоставим судить вам, дорогая Вера Алексеевна. Не сейчас, в конце срока.
— Ну хорошо, а как обстоят дела с лоциями? — спросил Святослав Владимирович, аккуратно стряхивая пепел с сигареты в пустой спичечный коробок.
— Это еще предстоит, — ответил Сергей.
— А что лоции? — пожал плечами Виктор. — У нас карты, приборы…
— Это несерьезно, — покачал головой учитель, — тем более, когда слышишь такие слова от профессионального штурмана. Море не небо, дорогой Витя, и корабли не ходят одновременно в нескольких эшелонах. Моряки живут только в двух измерениях. В этом их основное отличие от авиаторов. Ну что вам известно, например, о Босфоре?
— Ну ширина, ну длина, ну пропускная способность… Есть специальные справочники. Как есть таблицы магнитного и солнечного склонения, чтоб не держать это все в памяти.
— А вам известно, что в этом проливе существуют особые правила судоходства, что там, говоря сухопутным языком, принято левостороннее движение?
К словам Святослава Владимировича Виктор проявил заметный интерес:
— Это почему же?
— Все просто: суда, идущие из Черного моря в Средиземное, должны прижиматься к азиатскому берегу, чтобы попасть в струю мощного попутного течения, а встречные, наоборот, вынуждены искать защиты от него у крутых мысов Европы. Как видите, все очень логично.
— Это шутки, конечно, — махнул рукой Трофимов. — Лоции мы изучать будем. От них никуда не денешься.
— То-то. Ведь даже тут, рядом, на подходе к Босфору, можно влипнуть в историю. Там самая настоящая ловушка. Северо-западнее входа в пролив существует другой, ложный, который нередко сбивает с толку таких вот самоуверенных штурманов. А это уже приводило к кораблекрушениям. Так что читайте лоции. В этих книгах много суровой поэзии. И все в них правда.
Когда ребята ушли, договорившись о следующей встрече, Святослав Владимирович сказал, обращаясь к жене:
— Грустная картина. Вот так, оказывается, из практиков люди становятся теоретиками. Экспертами, так сказать…
В клинике у Романа Святослав Владимирович пролежал полторы недели. Его замучили всевозможными исследованиями. В конце концов Роман сказал:
— Подведем итоги. Ничего
— Что же делать?
— Мы договоримся так: лето вы отдыхаете, набираетесь сил, а осенью мы обследуем вас повторно. Посмотрим динамику. Если наметится хоть малейшее ухудшение, будем принимать чрезвычайные меры.
— Операция?
— Тогда решим. Судя по обстановке. Сейчас у нас разрабатывают одну новую методику. Необходимо какое-то время, чтобы видеть отдаленные результаты. Относительно хотя бы. Пока полученные данные обнадеживают, а это уже кое-что. Я дам самые подробные рекомендации, которых вам придется придерживаться неукоснительно. Докажите, что не только ученики могут быть дисциплинированными, но и учителя. Каравеллу свою стройте, хотя пока — я подчеркиваю это слово — никаких гарантий дать не могу. А самое главное — держите меня в курсе событий. При малейших изменениях пишите сразу же…
Вернувшись домой, Святослав Владимирович подготовил все нужные чертежи, используя опыт многих энтузиастов-мореплавателей, включая Вито Дюма, Робина Нокс-Джонстона и Стенли Яблонского. Однако отправной точкой была его собственная яхта. Ребята согласились, что гафельный шлюп, спроектированный их учителем, идеален для подобного рода предприятия. Тем более что это давало им возможность сэкономить не менее полутора месяцев. Менялась в основном компоновка жилого отсека. Но и здесь Святослав Владимирович проявил такую конструкторскую смекалку и изобретательность, что ребятам оставалось только разводить руками. Использовался каждый квадратный сантиметр площади. Любой проем, любая ниша находили свое применение, причем, как оказывалось позже, единственно возможное и наиболее целесообразное.
Между Святославом Владимировичем и будущим экипажем наладилась оживленная переписка. Он знал о каждом контейнере с материалами и деталями, который отправлялся в Новороссийск из Ленинграда или Москвы. Он давал советы и консультации, щедро разбазаривая то, что наживалось годами раздумий, ценой бессонных ночей и напряженной работы ума.
Однажды он не выдержал, поехал сам в Новороссийск на автобусе, кружным путем, без предупреждения. Он долго искал место, где строился шлюп, отмерив на костылях добрый десяток километров. Даже мозоли набил на руках с непривычки.
Когда же Святослав Владимирович нашел наконец стапель, никого из его ребят там не оказалось. Видимо, Ушли на обед. Было там только двое старичков. Они крепили обшивку к шпангоутам. Один сверлил дрелью отверстия в толстой фанере, другой закручивал длинные шурупы. Сначала он загонял их молотком больше, чем на две трети, и только тогда брался за отвертку.
— Э-э, так не пойдет! — сказал Святослав Владимирович. — Шурупы не гвозди, их от начала до конца заворачивать нужно. Слегка припосадить молоточком это другое дело.