Ветер в его сердце
Шрифт:
Руби ничего не ответила, но писательнице показалось, что та с ней согласна. Лия повернулась в кресле и принялась наблюдать, как через пустыню возле дома продвигается волна бледного света, очерчивая темными силуэтами кактусы и кусты.
— Мне хотелось бы узнать побольше о баррио, — проговорила она через какое-то время. — Наверняка ведь именно там оседает большинство мигрантов, которые не уезжают дальше на север.
— Только не вздумай наведываться к ведьме! Я найду, с кем тебе можно безопасно поговорить. В тамошних стаях у меня есть друзья.
— Спасибо. Мой друг Эрни пытался найти кого-нибудь,
— С чего тебя так заинтересовали мигранты?
— Даже не знаю. Странно все это. У меня в руках была настоящая сенсация века. Я могла диктовать свою цену, пожелай поведать миру, что Джексон Коул все еще жив. И хотя я писала о нем и «Дизел Рэтс» большую часть своей жизни, меня вдруг осенило, что право распоряжаться этой историей принадлежит только ему одному. И я должна отнестись с уважением к выбранному им образу жизни.
— Рада слышать, что ты так решила, — отозвалась Руби. — Стив делает очень много хорошего. Люди знают, что в резервации живут собаки-майнаво, но, наверное, совсем позабыли, что мы можем понимать их разговоры. Я подслушивала Морагу и Стива и знаю, что значительным улучшением жизни в резервации мы отчасти обязаны именно ему. Хотя, конечно, отчисления казино тоже помогают. Но Стив не только финансирует школу и Центр общины. Он еще и учредил фонд, чтобы всем желающим получить образование подросткам была доступна стипендия.
Лия задумчиво кивнула и проговорила:
— И все это могло бы прекратиться, если бы стало известно об источнике финансирования, если бы выяснилось, от кого поступают средства. Резервацию заполонили бы репортеры, и каждый захотел бы урвать кусок пожирнее.
— Возможно. Но дело не только в деньгах Стива. Он любит нашу землю, уважает племя и наш народ и всегда предлагает помощь тем, кто в ней нуждается. И в то же время держится на почтительном расстоянии. Не ставит себе целью повернуть все по-своему. Просто хочет тихонько помогать сохранять культуру кикими. — Руби улыбнулась. — Из него получилась бы хорошая собака.
— И талантливая! — рассмеялась писательница.
Близился рассвет. Постепенно набирал силу утренний птичий хор. Лия всегда любила его слушать.
— Возвращаясь к мигрантам, — снова заговорила она, — писать о них я хочу потому, что меня интересуют их истории, — женщина задумалась, затем помотала головой. — Нет, так звучит чересчур расчетливо. Их истории меня трогают. Задевают за живое. Мне хочется, узнав побольше о них, об их судьбе и семье, поделиться этим с остальными. И когда какой-нибудь уродский политик или репортер начнет обвинять этих беглецов в краже рабочих мест и развале страны, я смогу доказать, что они не какие-то ужасные пришельцы или злостные паразиты. Они такие же люди, как и мы, не заслуживающие травли или смерти в пустыне, — с горящими от воодушевления глазами Лия повернулась лицом к Руби и стала объяснять, горячо и страстно: — Мне нравятся истории. Нравится и читать их, и писать. Только они должны быть настоящими. Вымысел меня не интересует. И никогда не интересовал. Зачем тратить время на чьи-то умозаключения, когда в мире полно реальных людей с подлинными захватывающими историями? И их так много, что целой жизни не хватит, чтобы выслушать их все. Конечно, стиль повествования имеет значение, но, чтобы развлечься игрой
— Беда в том, что через какое-то время человеческие истории становятся… однообразными. Далеко не каждый живет полной жизнью, — заметила Руби.
— Возможно, — кивнула писательница. — Но такие персонажи, к счастью, обычно не испытывают желания поведать миру свою историю. Нет, внимания достойны люди, опаленные громадной страстью, или те, кто в исключительных обстоятельствах обнаруживает в себе невероятную силу. Кто сносит нечеловеческие тяготы и поднимается над ними. Их можно отыскать в самой густой толпе по блеску глаз, по манере держаться. Они буквально излучают свет.
— Как и ты.
— Очень сомневаюсь! — рассмеялась Лия.
— Да нет же, правда. Свет, который стоит обернуть на благо людям, — принялась убеждать ее Руби. — Поговори с Морагу. Он поможет тебе лучше понять чудеса иного мира, а ты взамен поработала бы в школе.
— Да какая из меня учительница!
— Пока не попробуешь, не узнаешь. Детям не помешает помощь таких, как ты. В конце концов, вести занятия по какому-то предмету необязательно. Можешь просто консультировать ребят, как сдать академический тест для поступления в колледж. Или даже оценивать их собственные истории.
— Пожалуй, я рискнула бы попробовать. В Ньюфорде мне очень нравилось работать с подростками на добровольной основе.
Пока они так болтали, уже совсем рассвело. Лие подумалось, что она вообще-то должна бы с ног валиться. Как-никак, ей давным-давно не доводилось зависать всю ночь напролет. Тем не менее она по-прежнему ощущала себя бодрой и полной сил.
— Мне нужно приготовить завтрак Эгги, — объявила писательница. — Оставайся. Ты ведь ешь привычную для людей еду, когда, хм, принимаешь человеческий облик?
— Собаки едят практически все в какой угодно шкуре, — рассмеялась Руби.
— Так-так, а как насчет помощи на кухне?
— Не доводилось, но почему бы не попробовать, — весело отозвалась рыжеволосая девушка.
6. Сэди
Ньюфорд Сэди нашла стремным. Здесь было совсем не так, как в баррио. Прежде всего из-за холода, который пришелся ей очень и очень не по душе, хотя через пару дней вроде намечался поход в магазин за теплыми вещами. Потом, город оказался по-настоящему огромным — куда ее родной дыре до него. Дорожное движение здесь было совершенно безумным — интересно, оно вообще хоть когда-нибудь прекращается? Порой посреди ночи девушка лежала без сна в своей комнате, прислушиваясь к шуму проносящихся по улице машин и к воплям шастающих туда-сюда пьяных компаний. И еще постоянно выли сирены. Серьезно. Иногда ей казалось, что они никогда, на хрен, не заткнутся.
Сэди понятия не имела, сколько она здесь пробудет — все зависело от ее успехов в «программе».
Девушка проживала в квартире, предоставленной некой организацией под названием «Ангельская поддержка». В ее новом обиталище имелись две спальни, кухня, ванная и гостиная. В целом — бедненько, но чистенько. Кэндис, кураторша из взрослых, занимала маленькую спаленку. Комната побольше, где Сэди спала, вид имела общажный, с четырьмя кроватями, хотя соседок пока было только две — Уиллоу из Северной Каролины и Дженнифер с Аляски.