Ветер в его сердце

де Линт Чарльз

Томас неопределенно хмыкнул. Если Стив и вправду намеренно пытался игнорировать окружающий его причудливый мир, в этом нет ничего предосудительного. Ему по собственному опыту было хорошо известно, что притворяться, будто не замечаешь странности чего-либо, — или, по крайней мере, ни с кем не разговаривать об этом — проще всего.

— А ты неплохо воспринимаешь все эти события, — переключилась Сантана.

— Что-что?

— Для парня, который слышать не желает о древних традициях.

— Да что вы все заладили… — вздохнул Томас.

— Может,

потому, что это правда?

Девушка склонила голову и мило улыбнулась ему, изогнув брови «домиком».

— Не забывай — как и ты, я способен видеть скрытые от других вещи. Всю свою жизнь. С чего же мне тогда удивляться?

Сантана беспечно пожала плечами. Она сидела, задрав ноги на сиденье и обхватив их руками.

— Мама постоянно талдычит, чтобы мы остерегались духов, — проговорила она, — но Калико вроде милая.

— Да, но мы ее практически не знаем. И даже если она и душка, это же не значит, что другие духи не опасны.

— Тут ты прав.

Томас надеялся, что на этом сестричка успокоится и снова включит радио. Такой исход его бы порадовал: после всех этих происшествий ему было о чем подумать. Но нет, та снова завела пластинку:

— Так что такого ты видишь?

Парень задумался на пару секунд.

— Вообще-то ничего подобного Калико. Обычно это нечто едва уловимое. Замечаю что-нибудь краем глаза. Ну, например, что опунции возле фактории каждое утро оказываются на новом месте.

— Ты хочешь сказать, они двигаются по ночам?

Он кивнул.

— Круто!

Томас улыбнулся.

— А ты?

— Да разное, — пожала плечами сестра. — Иногда, когда мы с Наей греемся на солнышке на скалах за домом, я слышу голоса, хотя никого рядом нет. А вот она их не слышит. Или когда мы танцуем, чувствую, что с нами в такт двигаются другие, невидимые танцоры. Еще могу идти по резервации и вдруг встретить кого-нибудь с такой… звериной аурой, что ли. Не как Калико — она-то на самом деле превращается, — а, скорее, замечаю призрачную голову ящерицы или там птицы, которая словно сидит над человеком или сидит у него в волосах.

Парень снова кивнул. Все это ему было знакомо, и даже больше. Он вспомнил об утреннем призрачном вороне, поразительно независимом от своей хозяйки, однако решил приберечь впечатления для себя.

— Ну и что мы расскажем маме о сегодняшнем приключении? — невинно поинтересовалась Сантана.

Томас выразительно посмотрел на нее.

— Тебе хоть раз удавалось ее обмануть?

Девушка вздохнула, опустила ноги и попыталась сидя свернуться в клубочек.

— Значит, придется все рассказать.

— Выбора-то у нас нет.

Сантана снова вздохнула.

— И откуда я знала, что ты так и скажешь?

Смерть Дерека Два Дерева

1. Стив

— Возможно, мне следует знать что-то еще? — осведомляюсь я у Калико, когда мы топаем по горной тропе к дому Эгги.

Сумерки плавно сгущаются, превращаясь

в тьму ночи, но я отлично вижу, как широко распахивает она глаза. После показательной серии перевоплощений перед Томасом и Сантаной весь оставшийся день Калико сохраняет человеческий облик.

— Например? — интересуется моя подруга.

— Не имею ни малейшего представления! Смотри: я узнал, что некоторые мои друзья вовсе не люди, а мне это и в голову не приходило. И я понятия не имел, что вот уже сорок лет живу в волшебной стране. Да еще этот магический путь из трейлера, который, оказывается, мало кто видит, в резервацию.

— Ну, в том, что ты проводишь столько времени в ином мире, есть свои преимущества. Ты не болеешь и проживешь гораздо дольше обычного.

Прежде я об этом не задумывался, однако и в самом деле за все время, пока тут живу, даже насморка не подхватил. Для меня объяснение сводилось просто к целебному воздуху пустыни.

— Отлично! — говорю я. — У меня жизнь и без того пошла наперекосяк, а теперь ты сообщаешь, что меня впереди ждут еще долгие годы.

Калико резко останавливается, я тоже. Она хмурится:

— Ах вот как? А я-то думала, тебе нравится здесь жить. С чего ты решил, будто жизнь у тебя пошла наперекосяк? Вот спасибочки!

Я качаю головой.

— Да нет же, ты не поняла. Мне нравится жить в пустыне, бродить по горам и проводить время с тобой. Но быть собой — извините, не особо. Я и оказался здесь только потому, что когда-то изрядно напортачил. И мне кажется, чем меньше меня будет в любом из миров, тем меньше народу пострадает.

— Опоссум умер вовсе не из-за тебя.

— Все произошло до того, как Опоссум спас мою жалкую задницу.

— Что ты имеешь в виду?

Я пытаюсь отмахнуться.

— Да ничего. Это случилось давным-давно…

Продолжать мне не хочется, но Калико молчит. Стоит и смотрит на меня. Над нами медленно вращаются звезды, ночь опускается на предгорья.

— Значит, — произносит наконец моя подруга, — ты живешь здесь как бы в наказание?

— Наверное, поначалу так и было, но мне удалось избавиться от этой дурацкой идеи. Теперь я живу здесь потому, что могу держаться подальше от себя самого и наслаждаться миром, никак на него не влияя. Мне не по силам исправить то, что случилось, но сейчас я, по крайней мере, могу поделиться с людьми радостью и теплом, и, надеюсь, после встречи со мной им становится лучше, а не хуже.

— Значит, ты все-таки считаешь, будто искупаешь свои грехи. Ну ты и придурок.

— Эй, ты даже не знаешь, почему…

— Я знаю, что ты придурок, а больше мне и знать не нужно. Ты тот, кем являешься сейчас, а не кем был — или считаешь, что был, — раньше. Да, ты держишься особняком, но спроси кого угодно в резервации — все тебя любят, Стив. Тебя, какой ты здесь и сейчас. Им плевать на твое прошлое, как и мне.

— Ты слишком упрощаешь.

— Да потому что все просто!

— Только не в моей голове. Из-за меня пострадали люди. Некоторые умерли.