Ветер в его сердце
Шрифт:
Однако внимание наше целиком сосредоточено не на окружающем пейзаже или небе, и даже не на стоящем перед нами Сэмми, штаны которого порваны вследствие очевидного падения. Таращимся мы на приземлившийся черный реактивный вертолет. Двигатель его заглушен, однако винты пока еще медленно вращаются. В конце концов они замирают.
Сам Сэмми не замечает нашего появления. Его внимание, как и наше, целиком сосредоточено на здоровенной металлической махине. Изящные обводы, тонированные стекла, угольно-черный цвет — прямо
— Что за хрень? — изрекает Рувим.
Я бросаю взгляд на Калико, но она выказывает такое же изумление.
— Когда я оставляла здесь Сэмми, его не было, — поясняет она.
— Но теперь-то он есть! — резонно замечает вождь. — Черт, прям вертушка спецназа или фигня из фантастического фильма.
Я медленно киваю.
— Хотя я думал, что наш мир сюда не суется.
— Вообще-то не суется, — отвечает моя подруга. — Но старейшины говорят, что в ином мире все возможно.
Створки кабины открываются, и мы напряженно замираем. Рувим бросает Калико:
— Если у них автоматы, лазеры или прочая хрень, уноси нас отсюда ко всем чертям.
— В один миг, — кивает она.
Однако нас поджидает новый виток безумия и без того абсурдной ситуации: из вертолета на землю выпрыгивает человек, которого я ожидал бы увидеть здесь последним, — Томас Кукурузные Глаза собственной персоной. За ним высаживается Женщина-Ночь, эта странная воронова леди, которую я видел в Каньоне Предков на похоронах Дерека. Огромный призрачный череп ворона больше не маячит над ее плечами, зато на одном из них восседает полупрозрачная птица обычных размеров — этакое видение ворона.
— Что она здесь делает? — тихонько спрашиваю я у Калико.
— Понятия не имею.
— Томас! Шизанутый индеец! — вопит Рувим. — Где ты раздобыл эту чудо-машину?
— Это не машина, — отвечает парень. — Это Гордо, огромный черный пес Консуэлы. — Он косится на воронову женщину и добавляет: — По-моему, он типа трансформера.
Женщина-Ночь закатывает глаза.
Консуэла? Пес-трансформер? Пожалуй, насчет шизанутого Рувим не ошибся. Томас, видать, покурил убойной травки или наткнулся на чей-то загашник с пейотлем.
Как вдруг… Все происходит прямо у меня на глазах — и я отказываюсь им верить. Вертолет, как какая-нибудь фигурка оригами, начинает складываться внутрь, стремительно уменьшаясь в размерах, пока на его месте не оказывается та черная псина, что я видел в Каньоне Предков. По-прежнему здоровенная, но уже поменьше пони — скорее размером с английского дога.
Вертолета как не бывало.
— Правда, что ли? — словно со стороны слышу я собственный возглас. Ноги становятся ватными, меня так и подмывает поскорее шлепнуться на землю, где я, вероятно, растекусь безвольной лужей.
— Что это за чертовщина? — взываю я к Рувиму и Калико, но мои спутники
Плюхнувшийся на задницу Сэмми таращится на приближающихся Томаса и его спутников полными ужаса глазами.
Черный пес ложится в паре метров от владельца казино и пристально смотрит на него. Женщина-Ночь останавливается возле собаки, а Томас подходит к нашей компании и обнимается с Рувимом.
— Ты как здесь оказался? — спрашивает у парня вождь.
— Меня послал Морагу. Чтобы я служил глазами и ушами племени, когда Консуэла будет убивать Сэмми.
Мы все смотрим на воронову женщину. Сама она совершенно невозмутима, а ее призрачный ворон, склонив голову, пристально разглядывает меня.
— Я пришла вовсе не для того, чтобы лишить его жизни, — заявляет Женщина-Ночь.
Томас пожимает плечами:
— Якобы. Но она будет судить его от имени майнаво, так что, честно говоря, сомневаюсь, что возможен иной исход.
— Ты понимаешь, о чем он толкует? — интересуюсь я у Калико.
Против обыкновения, вид у моей подруги усталый, и она сдавленно произносит:
— Я уже ничего не понимаю.
— Что-то я не врубаюсь, — трясет головой Рувим, по-прежнему обращаясь к Томасу. — Вчера мне пришлось уговаривать тебя показаться на потогоне, а сегодня…
— Ее птица наложила на меня чары, чтобы я проникся традицией племени.
— Какая еще птица? — вождь крутит головой.
— Та, что у нее на плече, — отвечаю я.
— Я никакой птицы не вижу, — хмурится Калико.
— Она полупрозрачная, как привидение, — я подыскиваю другие определения, однако на этом мое воображение иссякает, и тогда я сменяю тему, обращаясь к Томасу: — Ну и как, проникся традицией?
— Я же здесь, разве не видно? — пожимает плечами парень.
— Может, ей стоит попросить птицу наложить чары и на Сэмми? — предлагаю я.
Упомянутый деятель наконец-то просекает, что дела для него оборачиваются не лучшим образом, и пытается подняться на ноги, но Рувим одним толчком в плечо возвращает казиношника в прежнее положение. При этом на Сэмми он не смотрит — взгляд его сосредоточен на Консуэле, к ней же и адресован его вопрос:
— А с чего это Дух Смерти суется в наши дела?
— Она вовсе не Дух Смерти, — опередив женщину, выкладывает Томас. — Дух Смерти — это Гордо, собака. Они просто вместе путешествуют. И насколько я понял, духов смерти целая уйма, потому что Смерть не может находиться во всех местах одновременно.
— У Санта-Клауса это вроде неплохо получается, — брякаю я.
Калико пихает меня локтем в бок, но я успеваю заметить ее ухмылку.
— Так зачем ты здесь? — снова спрашивает Рувим у Консуэлы. Пока мы ждем ответа, я разглядываю пса, ломая голову над его способностью превращаться в вертолет. Физику притягивать к этому явно бесполезно.