Ветер в ночи
Шрифт:
— А где эльф? — спросил он.
Лежащая рядом с девушкой Тень подняла голову и лениво обвела взглядом поляну.
Винн, стоя на коленях у едва тлеющего на мхе и прутиках костерка, выпрямилась.
— Я думала, он помогает тебе, — сказала она и тоже огляделась.
Николас уже заполз в одну из палаток, но Оши нигде не было видно.
Винн встала на ноги, и Чейн сосредоточенно прислушался к звукам вокруг, позволив голоду прокатиться через свою плоть. Кроме звуков прибоя и шумящего в деревьях ветра он
По правде говоря, Чейна совсем не заботило, куда пропал Оша. Его цель состояла в том, чтобы защищать Винн и помогать ей в ее поисках. Но то, что кто-то из их группы внезапно исчез, а он этого и не заметил, нервировало его. Вдруг он услышал легкие приближающиеся шаги.
Через несколько секунд из-под ближайшего дерева вышел Оша. Его капюшон был откинут на плечи, и длинные распущенные волосы почти светились в темноте. Рукава он закатал, обнажив свои смуглые руки в шрамах. Он нес три большие серебристые рыбины на шнуре, протянутом через их рты и жабры.
Он не мог уйти далеко, и у него не было крючка, лески и даже гарпуна. Он поймал рыбу голыми руками? Более раздражающим было то, что Чейн не услышал шагов эльфа, пока тот не показался в поле зрения.
Винн вздохнула, и Чейн, посмотрев на неё, увидел, что она улыбается.
— О, отлично, — сказала она, шагнув к Оше. — Мне удалось купить немного хлеба, сыра и несколько яблок, но это поможет сохранить припасы подольше.
Она хвалила Ошу за то, что он добыл еду.
Чейн ненавидел проявлять человеческие эмоции. Это было ниже его. Особенно он ненавидел всё мелочное, но когда услышал собственный голос…
— До рассвета ещё долго. Тень и я успеем поохотиться, — ревность явственно сквозила в его словах.
Оша внимательно осмотрел его с ног до головы, поднял рыбу повыше и сказал на белашкийском:
— Винн не любит мясо. Ей нравится рыба.
Чейн похолодел. Зверь в нем, монстр его сущности, скованный цепями внутри него, дёрнулся в своих путах, будто возжаждал крови. Он изо всех сил старался удержать себя в руках.
Возможно, голод и был причиной его повышенной раздражительности. Как давно он в последний раз кормился?
Винн подошла к нему, встав между ним и Ошей, и коснулась рукава его рубашки:
— Последнее время ты выглядишь бледнее обычного, — тихо проговорила она. — Здесь должна быть… дичь. Возможно, тебе следует пойти и…
Чейн отвёл глаза. Некоторое время назад она вынудила его поклясться, что он никогда больше не покормится разумным существом. До сих пор он держал своё слово, и она полагала, что он существует, кормясь кровью домашнего скота и диких животных.
Отчасти это было верно.
— А я пока приготовлю рыбу, — продолжила она. — Иди, время есть.
Она была права, хотя он чувствовал себя так, будто его прогоняют. Однако прежде
Путешествуя, он всегда нес две сумки: одна была его собственной, а другая принадлежала его старому компаньону и в чём-то наставнику Вельстилу Массингу, уже окончательно мертвому. Чейн довольно долго владел второй сумкой, но всегда думал о ней, как о Вельстиловой.
Не сказав больше ни слова, Чейн вытащил её из фургона и ушел в лес. Он чувствовал, что Винн смотрит на него, но не оглянулся назад.
Оша проследил, как Чейн исчезает в деревьях, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить спокойное выражение лица.
Винн провела ладонью по лбу. Когда рука опустилась, ее глаза вспыхнули гневом.
— Ты сделал это нарочно, — обвиняюще заявила она. — Ты попытался оскорбить его! — вдруг ее голос стал тише. — Это так не похоже на тебя.
Да, не похоже, но ему казалось немыслимым, что она так тепло относится к этой твари. Очевидно, она тоже изменилась.
— Куда он пошёл? — спросил Оша на родном языке. Возможно, слишком резко. — Что он делает?
— Охотится для себя, — ответила она, придерживаясь белашкийского.
Оша понял, что это не совсем правда.
Она шагнула ближе, смотря на рыбу, которую он держал:
— Николас уже спит. Я приготовлю всё, но одну придётся оставить ему, пока он не проснётся. Свою я разделю с Тенью.
Благодарный за то, что она сосредоточилась на повседневных делах, Оша кивнул. Пока она разжигала походный костер, он почистил и выпотрошил рыбину, а также подготовил «вертела» — тонкие зеленые ветки без коры. Он передал почищенную рыбину ей, и она пристроила ее над огнем, а Оша занялся остальными.
— У тебя всегда получалось ловить рыбу, — произнесла она.
Он поднял взгляд и ответил по-эльфийски:
— Это не трудно.
— Для тебя, — она смотрела в сторону фургона, но словно не видела его.
Его изогнутый лук стоял прислонённым к бортику вместе с колчаном.
— Ты стал хорошим лучником. Но этот лук не анма… — она осеклась.
Оша вернулся к чистке рыбы. Ну да, это не лук анмаглаков, который собирается из частей, до поры до времени скрытых под серо-зелёным плащом. Он больше не владел таким.
Он рассказал ей большую часть своей истории до того, как он оставил свой народ. Но он не был уверен, что это принесло ей пользу. И ничего не исправило для него.
— Почему ты уехал? — спросила она, но затем её голос дрогнул. — Почему ты прибыл сюда… вместе с Бротаном… после того, что он сделал и… По каким причинам вы втянули в это Леанальхам?
— Чего ты хочешь?! — рявкнул он, не на шутку взбешённый. — Я и так рассказал тебе о своём позоре, и, тем не менее, ты требуешь от меня большего?