Ветер времени
Шрифт:
А что если…
— Стойте, — прошептал он. — Стойте.
20
Они пили черный кофе, спорили и снова пили черный кофе.
Потом легли спать и долго беспокойно ворочались.
А утром, когда закончилось единоборство с яичницей, беконом и опять-таки черным кофе, осталось только одно: вернуться в Колорадо и как можно быстрее.
Днем они отправились в аэропорт и как раз успели на двухмоторный репсовый самолет на Денвер. Полет был тяжелым, и их укачало. В Денвере они взяли напрокат автомобиль и отправились в Лейк-Сити, сделав порядочный
Подниматься по берегу черного ледяного ручья было очень трудно, но они не замечали ни снега, ни мороза, ни ветра. Окоченевшие, раскрасневшиеся от холода и возбуждения, они забрались в пещеру и постучали в круглую дверь.
Глубокая тишина.
— Это мы, черт возьми! — рявкнул Нлезин на лортасском языке. — Весна пришла, вылезайте собирать подснежники. Да выходите вы, старичье окостенелое!
Дверь медленно открылась — за ней с пистолетами наготове стояли Уайк, Хафидж и Црига.
— Какая милая встреча, — заметил Нлезин, шагнув в пещеру. — Ваша радость при виде нас поистине трогательна.
Уайк схватил его за плечо.
— Довольно глупостей! Что вы узнали? Быстро!
— Корабль мы построить не можем, — ответил Арвон. — Это исключено.
Лицо Уайка как-то сразу осунулось.
Црига опустился на пол.
Хафидж сохранил полную невозмутимость.
— Однако не торопитесь накладывать на себя руки, — спокойно сказал Нлезин. — У нас есть еще один шанс. И благодарить за это мы должны Уэса. Он нашел выход, которого мы по-глупому не заметили. — Нлезин широко улыбнулся. — Он, чужой, которому никто не доверял. Он самый.
Уайк повернулся к Уэсу.
— Да что же…
— Постойте, — Арвон бросился к нишам, встал на колени и начал шарить в мусоре, камешках и веточках, накопившихся теперь на полу.
— Не могу найти, — прошептал он.
— Помещение убиралось отлично, — пробормотал Нлезин, присоединяясь к нему.
— Он должен быть…
— Спокойнее! Вот он.
Нлезин поднял то, что они искали. И все было так, как они надеялись.
Астронавты с Уэсом сидели в пещере, разговаривали, строили планы и объедались олениной. Впрочем, удовольствие она доставляла только вновь прибывшим, а остальным это блюдо за последние месяцы успело смертельно надоесть.
Потом все легли спать и заснули как убитые.
На следующее утро Уэс, Арвон и Нлезин уже снова спускались по горной тропе, и в нагрудном кармане Нлезина, тщательно застегнутом булавкой, лежала, завернутая в платок, драгоценная находка.
Два дня спустя они были в Лос-Анжелесе.
И Уэс принялся за дело.
Наладить все оказалось не так просто, но Уэс Чейз упорно работал и был почти счастлив. Ведь ему, наконец, пришла в голову идея, которой он мог гордиться, и теперь он занимался тем, что его действительно интересовало. Конечно, он работал не один, но мысль принадлежала именно ему.
Он даже забыл на время о Джо, забыл обо всем, кроме вставшей перед ним задачи. Задача была в его вкусе и он мог найти ее решение.
На это потребовалось почти два года.
В те дни, когда Уэс занимался эндокринологией, у него было немало друзей, и теперь он разыскал тех из них, кто работал в больших лабораториях. Они помогли ему, и дальнейшее свелось к обычным исследованиям, не представлявшим
Разумеется, Уэс должен был оплачивать эту работу, но ему не было жаль денег. Он даже испытывал удовольствие, обращая в наличные свои акции и ценные бумаги.
Стадии работы были обычными: сперва исчерпывающий качественный анализ, потом тончайший количественный анализ и, наконец, длительный процесс очищения препарата, повторных его проверок и экспериментов на белых мышах и макаках-резус.
Все это было достаточно сложно, но не требовало чудес.
Идея заключалась в следующем. Современная техника не позволяет построить космический корабль, основываясь лишь на примерном изложении его принципов. Даже если бы уцелели обломки этого корабля, все равно многие проблемы оказались бы почти неразрешимыми, но за пятнадцать тысяч лет корабль стал прахом и от самого этого праха не осталось никакого следа. Однако средство, усыпившее астронавтов с Лортаса, было относительно простым соединением. По словам Арвона, это была вытяжка из лимфоидной ткани млекопитающих, впадающих в зимнюю спячку, как, например, сурки, в сочетании с абсорбентом витамина D, инсулином и рядом обычных наркотических веществ. Если бы дать лаборатории любое, самое малое количество этого средства, его можно было бы воссоздать. А Уайк, делая инъекции, использовал не все до конца. Он закрыл и бросил на пол самозамораживающийся контейнер, в котором оставалось еще несколько капель. И они сохранялись в нем при температуре, близкой к абсолютному нулю, пока одно столетие сменялось другим…
Удивительным было только то, что никто не подумал об этой возможности, пока Уэс не заметил, что Нлезин закупорил бутылку, в которой оставалось несколько капель виски. А дальше пригодилось прежнее увлечение Уэса эндокринологией, и результат был почти предрешен. Уэсу было известно, что функция гипофиза у животных, впадающих в спячку, претерпевает сезонные колебания. И, обратившись в лабораторию, он сослался на то, что работает над этой проблемой.
Через два года лортасское снотворное было получено.
— Поосторожней с этой штукой, Уэс, — предупредил Гарвин Берри, руководитель группы. — Лабораторных животных она прямо валила с ног.
— Мы будем осторожны, Гарви, — пообещал Уэс.
Вот и все.
Они снимали втроем довольно неприглядную квартиру в Санта-Монике, но Уэс не поехал прямо к Арвону и Нлезину. У него были еще кое-какие дела.
Бутыль из толстого стекла с бесценной жидкостью лежала рядом с ним на переднем сиденье. Она выглядела совсем обычной: чуть-чуть воображения — и она превратилась в бутылку молока, Уэс просто купил ее в магазине в Уэствуде и везет теперь домой Джо…
Но эта бутылка молока обошлась ему не в одну тысячу долларов.
И Джо больше нет.
И нет дома.
Он уже к этому, кажется, привык. Боль прошла и осталась только пустота внутри — там, где прежде билась жизнь. Он не винил ни Джо, ни Норма. Он испортил свою жизнь и без них. Если бы у него хватило воли жить так, как хотелось ему, а не так, как требовала Джо!
Если бы он настоял на том, чтобы у них были дети!
Если бы он стал хозяином своей жизни, пока еще было время!