Ветер. Книга 1

Панченко Сергей Анатольевич

Он поднес бумагу ближе к глазам и прочел:

«Меня зовут Хомутов Игорь. Если вы читаете эту записку, значит мое исследование подводной реки окончилось неудачей. Согласно некоторым легендам башкиров именно в Черной пещере имелся проход глубоко в тело горы, где находилась огромная пещера, полная драгоценных самоцветов. Когда людей обуяла алчность, горные духи перекрыли доступ к пещере с драгоценностями подземной рекой. Смельчаки пытались проплыть под водой, задержав дыхание, но никто из них не вернулся. Я беру с собой кислородный баллон и маску. Надеюсь, мне

повезет больше. 13.05.1974 г».

– М-да, как видим, дело было не в кислороде. По крайней мере, теперь мы точно знаем, что по реке из пещеры не выбраться. Покойся с миром, Хомутов Игорь.

Еще в рюкзаке обнаружилась окаменевшая соль в спичечном коробке, коробок спичек с полностью растворившейся серой, пачка таблеток сухого горючего, комсомольский билет, журнал «Крокодил», взятый, наверное, для создания стола в походных условиях, но самым интересным и нужным в сложившихся обстоятельствах была литровая банка, залитая под верх парафином. Чтобы не разбить банку, Игорь обмотал ее пеньковой веревкой, которая могла служить фитилем. В парафин были запаяны с десяток охотничьих спичек. В том, что они сохранили свои свойства, сомнений не осталось.

– Не зря мы за водичкой сходили, правда, Матвей?

– Правда, пап. А ты думаешь, консервы, которые старше тебя, еще можно есть?

– Думаю, что с ними ничего не стало. Здесь ведь прохладно, температура как в холодильнике, консервы в таких условиях могут храниться вечно.

– Это хорошо, а то я как-то не хочу крысиный суп.

– Ладно, сын, отложим гурманский подвиг на потом, раз уж судьба сжалилась над нами. Поедим советских консервов. Они, кстати, абсолютно натуральные. Ты такого не ел, гарантирую.

После того, как Егор приказал экономить свет, девчата пользовались налобными фонарями только по необходимости. В пещере было темно. Гул в темноте казался немного громче. Может оттого, что органы зрения не задействованы и мозг в качестве компенсации усиливал слух. Тамара услышала шум до того, как Егор выбрался из тоннеля.

– Пришли? – крикнула она.

– Пришли, включайте свет для ориентира.

Во мраке пещеры светляком вспыхнул и задергался свет. Матвей шел впереди, подсвечивая дорогу отцу, несущему рваный рюкзак.

Удивлению женщин не было предела, когда перед ними вывалили с десяток разнокалиберных банок.

– Откуда это? – спросила Тамара, считающая внутренности горы абсолютно необитаемыми.

– Спелеолог-одиночка один, сгинул здесь, а вещи его остались.

– Бедняга, – пожалела его Тамара.

Но в душе у нее стало радостно оттого, что крысиный суп можно и не готовить.

– А что в них? – Катюха брала в руки банку, вертела ее, трясла, пытаясь определить по звуку ее содержимое.

– Сюрприз будет, – ответил ей брат.

– Семья, в качестве поощрения нас за то, что мы нашли этот схрон, предлагаю устроить небольшой праздник. Откроем самую большую банку и съедим ее. Кто за?

– Я за-за-за! – запрыгала Катюшка, горя от нетерпения.

– За, – подняла руку Тамара.

– И я за, –

присоединился Матвей.

Егор выбрал самую большую банку, воткнул в нее нож и открыл крышку. В слабом свете фонаря невозможно было разобрать содержимое.

– Что это? – не удержалась первой дочь.

Егор осторожно лизнул нож.

– Повидло… сливовое, в садике такое ел.

– Ура-а-а! – воскликнула Катя. – Я уже по сладкому соскучилась. Дай попробовать.

Егор зачерпнул ложкой желеобразную массу повидла и отправил дочери, разинувшей рот как птенец.

– Так, семья, я предлагаю вскипятить немного воды и употребить её вместо чая с повидлом, – предложил отец.

Детям трудно было ждать, но Егор настоял на этом. Пока вода закипала, он смастерил из парафина и веревки свечу. Когда свеча была готова, он поднес ее к синему пламени газовой горелки. Немного потрескивая влагой, свеча разгорелась, распространяя вокруг себя уютный теплый свет.

– Тушите фонари, – приказал Егор.

Внутри желтой сферы, создаваемой светом свечи, было уютно. Неровное пламя гипнотизировало. Хотелось смотреть на него, не отрываясь. Каждого из членов семьи в этот момент посетило ностальгическое чувство домашнего уюта. Как мало им нужно сейчас, чтобы почувствовать себя счастливыми, и каким недостижимым казалось счастье тогда, всего неделю назад. Тамара подумала о самой себе до этой поездки и вдруг поняла, что не понимает ту женщину, вечно сравнивающую себя со всеми, отчего в душе всегда было тянущее чувство, что у тебя постоянно чего-то не достает для ощущения счастья.

Егор почувствовал исходящее ото всех чувство умиротворения и сам поддался ему. Оно физически присутствовало в границах, освещаемых трепыхающимся пламенем свечи. В темноте пещеры умиротворения не чувствовалось. Там притаилось леденящее чувство неопределенности, и пока горела свеча, этому чувству не было место в душах людей.

Вода в котелке закипела. Егор разлил кипяток по одноразовым стаканчикам. Кате разбавил холодной водой. Как торт на день рожденья, посередине импровизированного стола стояла жестяная банка с повидлом. «Чай» пили молча, причмокивая да шмыгая носами. У Катюшки кипяток почти не отбавлялся. Вскоре по дну банки застучали ложками. Отец с матерью оставили детям право доесть повидло до конца. Право облизать банку Матвей предоставил сестре. Катя осторожно возила по дну пальцем, собирая липкую сладость, а потом облизывала палец.

После праздничной трапезы всех потянуло в сон. Свет свечи и ее запах создали атмосферу привычности. Егор почувствовал, как внутри него все эти дни жило напряжение, а он и не замечал его, пока оно не исчезло. Ему смертельно захотелось спать. Из последних сил он встал, взял сухой спальник и забрался в него.

– Если ляжете спать, притушите свечку, – отдал он последний приказ и тут же уснул.

Семья последовала его совету. Спать хотелось всем. Девчонки забрались на матрац и накрылись палаткой, Матвей, так же, как и отец, забрался в спальник. Пещера на несколько часов превратилась в сонное царство.