Ветхий завет
Шрифт:
«Некоторые из друзей наших по злоумышлению своему убеждали нас собрать Иудеев и казнить, как злоумышленников… Они-то привели их в оковах, с насилием и покушались погубить их… Мы тотчас воспретили это и даровали им жизнь… Знайте, что если мы предпримем против них что-либо злое, или вообще оскорбим их… То будем иметь против себя не человека, но всевышнего Бога».
Ай да Филопатор!
Хэппи энд? Ещё нет.
Иудеи получили письмо, похлопали в ладоши, но расходиться по домам не спешили.
—
— Да нет, всё так, но…
— Что ещё?
— Разреши нам разобраться с нашими вероотступниками.
— Конечно, разберитесь. Что за вопрос!
— Спасибо, царь. Дай тебе бог счастья-здоровья.
«Тогда, возблагодарив его, как надлежало, священники и все народное множество воспели «аллилуия» и радостно отправились».
(Обратите внимание, впервые использовано слово «аллилуия». Когда написана книга?)
Всех иудеев «из осквернившихся», которые попались им по пути, они убили.
«В этот день они умертвили более трехсот мужей и торжествовали с веселием, умерщвляя нечистых».
«Тогда-то приобрели они большую, нежели прежде, силу и славу, и сделались страшными для врагов…»
Вот теперь энд. Хэппи.
Третья книга Ездры.
Вы помните Ездру? Он вымогал деньги у персидских самодержцев на восстановление храма и занимался чистками — составлял списки тех земляков, которые осмелились жениться на иноверках. И написал об этом две книги.
А теперь решил взяться за третью.
С самого начала он ставит нас в тупик: заявляет, что это вторая книга, а не третья. С самых первых слов. «Вторая книга Ездры пророка». Не даёт нам расслабиться.
Такое ощущение, что об этой книге составители просто забыли. Дошли до Маккавеев, Рим уже собрался покорять Ближний Восток и вдруг на тебе — «во дни царя Артаксеркса было мне откровение».
И опять старые песни: пойди и остриги волосы, скажи народу моему, что я гневаюсь на него, и буду наказывать.
«Предай их посрамлению и мать их на расхищение — чтобы не было рода их».
Сначала народ накажут, а потом — «веселись, дочь Сиона». Всё как обычно. Нет, не всё.
«Посему говорю вам, язычники: ожидайте Пастыря вашего…
Он даст вам покой вечный…
Ибо близко Тот, Который придет в скончание века…
Я открыто свидетельствую о Спасителе Моем…
Встаньте и смотрите, какое число знаменованных на Вечере Господней…
Я спросил: а кто сей юноша, который
Он отвечал мне: Сам Сын Божий, которого они прославляли…»
Нет, никто ничего не перепутал. Книгу эту специально поставили в конец Ветхого Завета. И сделал это тот, кто составлял книги Нового Завета.
У писателей это называется: выстроить сюжетную линию. Должны же мы ощутить, что дело идёт к появлению Мессии. И ещё — эту книгу писал не Ездра.
«Был я в Вавилоне и смущался, лежа на постели моей…»
От смущения Ездра затеял с богом философский диспут. Он размышлял о том, как замысловато всё получилось — от Потопа и до Вавилонского плена.
«Ты избрал себе мужа, имя которому Авраам… И положил ему завет вечный…»
Вот он, первый завет — он же ветхий.
Главный вопрос, который занимает Ездру, таков: почему грешный Вавилон живёт лучше, чем праведный Сион? Где справедливость?
Бог выслушал пророка и послал к нему спорщика — ангела Уриила, ведь назревал нешуточный диспут. Уриил сразу сел на философского коня.
— Ты слишком далеко зашёл в своих раздумьях, дружище. Не тебе постигать пути Всевышнего.
— Это точно. Но очень хочется.
— Что же, я задам тебе три вопроса. Если ты ответишь хотя бы на один из них, то я отвечу на твой. Согласен?
— А у меня есть выбор?
— Отлично. Скажи мне: сколько весит огонь, как измерить силу ветра, и как вернуть день вчерашний?
Хм, вопросы так себе. На первые два сегодня ответить не трудно, а вот третий… Ездре (будем называть его так) все вопросы показались одинаковыми по сложности.
— Это никому не под силу, а мне подавно. Невозможные вопросы.
— Если бы я попросил тебя назвать глубину бездны или границы рая, то ты бы ответил, что в бездну не ходил и на небо не поднимался — и был бы прав. Но я спросил тебя о близком тебе, и ты не смог ответить.
Ты не знаешь даже того, что всегда с тобой — с рождения. Как же ты собираешься познать пути господни?
Ты спрашиваешь о благоденствии развращённого Вавилона, но не знаешь глубины его греховности, ибо сам живёшь в греховное время.
Ездра подумал немного.
— Лучше вообще не жить, чем жить в разврате, и не знать, почему.
Теперь ангел задумался. И рассказал Ездре притчу. Вот она.
Лес задумал воевать с морем, хотел отвоевать у него кусок суши побольше. Море, в свою очередь, решило воевать с лесом.
Они начали строить военные планы, но всё оказалось напрасным. Лесу не повезло — пришёл огонь и уничтожил все деревья. А морю помешали пески. Вот такая получилась война.
Ездра покивал головой. Он не знал, что ответить, но старался сохранить умный вид.