Ветреный
Шрифт:
— Где-то подальше от его пощечин.
— Зря вы так, Никита Львович.
Он обходит машину и останавливается прямо передо мной, вынуждая повернуться к нему лицом. Тут без шансов, если смотреть трезво, он в два раза крупнее меня, а на роже шрамы от ножевых. Но попробовать можно, вырублю я его вряд ли, но вмятину можно и организовать.
Если пальцы, конечно, не переломаю.
— Меня послали поговорить по-человечески, все-таки вы не последний человек, чтобы сразу кости крушить. Скажите,
— Да он мне не нравится.
— Никита Львович…
— Да заебал! Передай своему уроду, что жену он не увидит. Мне по хер на его угрозы…
Улавливаю его выпад и успеваю среагировать, но против лома не обучен. Сукин сын ловит мой удар и лишь встряхивает головой, и следом дважды впечатывает мне под дых так знатно, что меня отбрасывает на раскрытую дверцу и по слуху полосует скрип петель. Во рту появляется кровь.
— Умеешь, — киваю и встряхиваю головой, потом хватаюсь за кузов машины и подтягиваю себе наверх.
— Мой босс дает вам два часа, чтобы всё взвесить и принять верное решение. И то из уважения к вашему отцу.
— Я могу и автограф папаши организовать.
— Два часа, — он презрительно смотрит на меня и явно подумывает попортить мне и рожу. — Или война.
Амбал разворачивается и кивком загоняет помощников во внедорожник. Они разворачиваются по той же траектории, что парни Рокотова, и сваливают в закат. А мне опять хочется курить, но увидеть Ангела сильнее.
Сажусь в седан и захлопываю дверцу, которая теперь жутко скрипит.
— Война, — повторяю пафосное словечко и нахожу отражение в зеркале заднего вида.
Утираю кровь, чтобы Ангел ничего не увидела и не разнервничалась по пустякам, и еду назад. Возвращаюсь к ней, чтобы подняться в свою квартиру и придумать, что делать дальше.
Только вот подниматься не приходится. Я открываю дверь подъезда и почти налетаю на нее.
Заебись!
Глава 12
Что мне ее, хватать что ли? Тянуть в квартиру и запирать в комнате, как реальный насильник? Привязать к батарее? Да ну на хрен! Она ж потом будет смотреть как на скота. И муженек ее недоделанный раем покажется, хотя это и не так.
Протягиваю ей визитку и иду наверх, не останавливаясь. Нахуй надо? Это не надо мной издеваются. Хочет быть жертвой? Вперед!
Она вернется.
Чем ближе подхожу к квартире, тем больше сомневаюсь. Я реально почувствовал себя насильником. Привез левую бабу сюда, вытянул ее из семьи, пусть и не примерно-образцовой. Да кто я такой? Так, трахатель на раз. Усмехаюсь.
Да, Никита Львович, поплыл ты! На одной бабе повернуло, пусть и на такой красивой, ухоженной, недостижимой, блять. Чужой. Так хотел забыть ее к хренам. Ну трахнул разок, ну ушла она, так чего так нервничать-то? А я бесился до жути.
Чуть ли не каждую ночь
Но он был.
В накаченной силиконовой груди, касаясь которой тут же хотелось одернуть руку. В губах-пельменях, выглядящих ненатурально, хотя очень похоже. Я, блять, трахал кукол, зеркальные, но искаженные отражения, чертовски напоминающие ее. И не сдержался, когда увидел оригинал снова. Повернуло.
Открываю дверь и захожу в коридор. Сбрасываю кеды и иду в спальню, где сразу же заваливаюсь на кровать. Я хочу пойти за ней. Развернуть к себе и зацеловать до сбивчивого дыхания. Чтобы выбросила на хрен то, что надумала и вернулась. Я ведь могу помочь, действительно могу. Не сам, конечно, но с отцом. Я уверен, что он поможет.
Хватаю телефон, чтобы поговорить с ним, но вспоминаю, что Ангел ушла. Съебалась, блять, пока я там рисковал жизнью и трясся над ее сестрой и племянником. Чувствую себя идиотом, вдруг решившим, что он бэтмен.
Я лежу на кровати, а сам чувствую ее запах. Клиника. Это просто болезнь, засевшая где-то глубоко внутри, и от нее, черт возьми, нет лечения. Вдохнул ее сегодня, поцеловал, почувствовал хрупкие пальчики на своих плечах и показалось, что так будет всегда.
Не помню, когда во мне поселился такой наивняк.
Она не вернется. Так просто понимаю это. Разворачиваюсь на бок и хватаю телефон с подушки, чтобы набрать номер друга. Леха отвечает через три гудка и голос его звучит сонно.
— Едем тусить? — в лоб спрашиваю, желая свалить подальше.
Ангел не попросит помощи, вернется к своему старику и будет заискивать перед ним. И пусть. Плевать.
— Ты пьяный, что ли? Что случилось, Ник? — Леха явно обеспокоен.
Насмотрелся за эти месяцы на меня. Волнуется.
— Все нормально, — я отмахиваюсь от него и спрашиваю: — Ты едешь?
— Заехать за тобой?
— Да, можно.
Я ухожу в отрыв. Тусуюсь в одном из популярных клубов и делаю вид, что мне охуенно. Шот за шотом, текила, водка с соком, красивые девчонки, кажется, блондинки. Леха рядом и отрывается вместе со мной.
Мы пьем, курим кальян и, кажется, мне легчает. На душе уже не так паршиво, хотя мысли так и возвращаются к Ангелу. Точнее, к ее мужу-мудаку, который решил, что ему все можно. И что пригрозив он получит все, что желает.
Становится смешно. Он-то получил, не то что я. Добренький Ник, возомнивший себя спасателем чужих жен. Хотя как добренький, в ее глазах я наверняка насильник, а ее муженек настоящий принц, хоть и поколачивает иногда.
— Милый, давай мы тебя расслабим, — пищит одна из блондиночек и вертит упругой задницей у меня на коленях.