Ветви Ихуа
Шрифт:
Среди прочих он снова увидел господина Яглома. Маршал горько сетовал на сложную ситуацию, смеялся над чем-то, что-то растолковывал, порой незлобно ругал Сигурда, трогал его за руки и даже пару раз обнял. Сигурд поинтересовался насчет городских: что с ними станет? — но господин Яглом только скорбно вздыхал да кривился: «А вот закинем тебя к терракотерам в тыл, будешь сам решать…»
— Хочешь узнать? — раздался чей-то голос.
— Узнать — что? — спросил Сигурд и тут же оказался в ярко освещенном зале.
Посредине стоял настоящий золотой трон (такие Орест Зубров еще в бытность бионером видел в детских
Человек медленно поднял голову, посмотрел на Сигурда большими абсолютно черными глазами. Что-то сильное, невидимое на мгновение толкнуло Сигурда, окутало, придавило и вновь отпустило. Эй! Какого чхаря?
Через секунду толчок повторился, он заставил Сигурда сначала отступить на шаг, затем припасть к полу. Он опустился на одно колено, попытался подняться и не смог.
— Пусти! — прохрипел. — Ну!..
Человек улыбнулся одними уголками рта.
— Все зависит от выбора. — Голос у него был тихий, бесстрастный. — Выбор никогда не бывает окончательным. Я тоже продолжаю выбирать.
— Что ты там болтаешь?.. я не понимаю… пусти…
— Увидимся…
Все вокруг заискрилось…
— …и за успех этого дела! — громко сказал кто-то.
Сигурд сидел за столом. Напротив — полковник Лепа: подперев голову рукой, он со страдающим видом ковырялся в тарелке. Перед полковником стоял полупустой бокал с прозрачным питьем.
Плечи и спина еще чувствовали давление человека на троне. Осязаемость видения перешла в реальность. Кто это был?
— Очухался? — процедил полковник.
Рядом с Лепой развалился на стуле тот офицер, что дал Сигурду капсулу. У него были закрыты глаза.
Негромко играла военная музыка.
Сигурд осмотрелся.
Это был большой слабо освещенный зал с мраморными стенами и украшениями в виде барельефа, изображавшего людей в форме, атакующих терракотеров, отчасти похожих на тех, что Сигурд видел в городе, отчасти, пожалуй, созданных воображением скульптора. За длинными столами сидели нетрезвые офицеры, среди которых Сигурд заметил маршала. Было тут несколько пьяных девиц, одна из них вертелась на костлявых коленях майора Хольма.
«Мрачно как-то», — подумал Сигурд.
— Выпей, — Лепа налил ему из небольшой пузатой бутылки.
Сигурд попробовал. В бокале оказалась водка, она была в половину слабее «Федерации».
— Закусывай, — полковник кивнул на стол, — давай-давай, нам с тобой еще работать предстоит. — Он не сводил с Сигурда злого взгляда.
— Что за работа, господин полковник? — спросил Сигурд, только тут сообразив, что стол заставлен лакомствами.
— П… п… позже узнаешь.
На
— У меня тоже тост! — объявил один из офицеров и встал с поднятым бокалом. Все затихли.
— Она всегда была к нам благосклонной, — сказал офицер, — но теперь, должно полагать, она бросает нам вызов. Прежде, господа, мы редко называли ее по имени, но все знали, что она есть. Ее зовут Судьба, и за нее я предлагаю выпить.
Он посмотрел по сторонам, все на какое-то время замерли. Но вот встал маршал Яглом, а за ним все остальные, в том числе и майор Хольм, у которого на коленях сидела девица (она тут же пересела на свободный стул). Сигурд последовал их примеру. Офицеры выпили.
Психоделик (конечно, это была пресловутая прана), если еще и действовал, то очень слабо, — кажется, он немного притуплял слух и зрение, да еще было от него странная истома, зато голова работала вполне нормально.
Сигурд опустился на стул и принялся за еду. Он чувствовал, что Лепа продолжает за ним наблюдать, но решил сперва разделаться с обедом на случай, если внезапно поступит какая-нибудь новая команда.
Сигурд не помнил, как его привели в банкетный зал и усадили за стол. От присяги остались неприятные впечатления. Что-то было в ней вороватое, словно надо было совершить поскорее, а то вот-вот накроют; офицеры во время нее сидели, развалившись на стульях, — Сигурд никак не мог забыть нетерпеливо-злобных выражений их лиц. И смысла такого ритуала он тоже не мог понять. Кому он присягал? Подземному народу? Почему же такие торжественные слова были произнесены в узком кругу?
Сосед полковника что-то шепнул ему на ухо.
— Хочешь б… бабу? — спросил Лепа.
Сигурд покачал головой. Кроме еды ему ничего не нравилось в этой унылой обстановке. Скорей бы они уже приступили к делу.
Он отодвинул пустое блюдо, вытер губы салфеткой и подпер щеку ладонью. Ему вспомнилась Руна.
Еще в первый день, только лишь у него из рук приняли албианку, которая была без сознания, он поклялся себе, что с этого момента рвет с ней все связи. Вернее, поклялся в этом он себе на несколько часов раньше, когда тащил ее по обледенелым скалам. Привязанность к женщине грозила осложнить его и без того непростое положение чужака. Он решил стать на путь воина, добиться признания, сделать карьеру… Забота о Руне или даже повышенное внимание к ней наверняка стало бы в этом деле помехой.
— Все, вставай, идем, — развязно сказал полковник. — Хватит п… прохлаждаться, п… пора к делу.
Они поднялись, и никто не обратил на них внимания. Полковник направился к выходу, Сигурд — за ним.
Выйдя в небольшой вестибюль, они свернули на лестницу, спустились этажом ниже, снова прошли по коридору и оказались у лифта. После психоделика и водки в ногах чувствовалась слабость.
— Сколько тебе лет, сержант? — спросил полковник.
— Девятнадцать.