Везунчик Джим
Шрифт:
— Не мог он уйти.
— Еще как мог. Я спрашивал смотрителя.
— Но мистер Уэлч сказал, поезд в час пятьдесят.
— Ах вот оно что. Тогда понятно. Мистер Уэлч перепутал.
— Ты уверен? А почему мы прячемся? Мы ведь прячемся?
Диксон не ответил. Колонна скрывала его объятие. Он выглянул. Уэлч припарковался возле главного выхода.
— Да, прячемся. Сейчас старый пень уберется, и мы пойдем чего-нибудь выпьем. — Лично Диксон начал бы с восьми порций виски. — Ты ведь пообедала?
— Лучше сказать —
— Не похоже на тебя. Ну да я тоже не обедал. Значит, вместе поедим. Неподалеку есть приличная гостиница. Я бывал там с Маргарет.
Чемодан Кристины они оставили в камере хранения и вышли на площадь.
— Хорошо, что старине Уэлчу не вздумалось лично посадить тебя на поезд, — заметил Диксон.
— Да… Хотя я его просила.
— Ты не виновата. — Неизбежная новость усиливала мандраж. Диксону хотелось уверить себя, что новость скверная — тогда бы появился шанс, что она хорошая. Чесались затылок и спина; последняя — вне зоны досягаемости.
— Я не могла больше у них оставаться. Они мне все осточертели, все. А вчера вечером еще одного принесло, будто прежних мало.
— Еще одного?
— Вообрази. По имени Митчелл или как-то так.
— А, понял. Ты имеешь в виду Мишеля.
— Наверно. Я решила ехать первым же поездом.
— Да что случилось? Что ты хотела мне сказать? — Диксон отчаянно настраивал себя на самую непредсказуемую, самую гадкую гадость.
Кристина подняла взгляд. При виде ее глаз Диксону снова пришла метафора про синьку.
— Я развязалась с Бертраном. — Тон был, словно речь шла о чистящем средстве, которое не соответствует заявленным характеристикам.
— Серьезно? Насовсем?
— Насовсем. Рассказать подробнее?
— Да.
— Помнишь, как вчера мы с Кэрол Голдсмит ушли с твоей лекции?
Диксон все понял. Дыхание перехватило.
— Еще бы. Кэрол что-то тебе рассказала? Я знаю, что она рассказала.
Они невольно остановились. Старушенции, которая вздумала на них глазеть, Диксон показал язык.
— Выходит, ты с самого начала знал о Кэрол и Бертране, да? Я знаю, что ты знал. — Казалось, она сейчас рассмеется.
— Знал. Почему Кэрол тебе сказала?
— Почему ты мне не сказал?
— Я бы от этого в твоих глазах не вырос. Почему Кэрол тебе сказала?
— Кэрол бесило, что Бертран принимает ее чувства как должное. Мне лично все равно, что он делал, пока не начал встречаться со мной, но с его стороны неправильно удерживать нас обеих на коротком поводке, в смысле меня и Кэрол. Кэрол сказала, Бертран просил ее остаться с ним в тот вечер, когда мы все поехали в театр. Он был уверен, что Кэрол останется, бегом прибежит. Кэрол сказала, сперва она меня возненавидела, а потом посмотрела, как Бертран со мной обращается, ну, в частности, когда мы пили херес перед лекцией. И тогда Кэрол поняла,
Кристина стояла чуть ссутулившись, речь свою выдала смущенной скороговоркой. За спиной у нее была витрина с дамским бельем — бюстгальтерами, корсетами, подвязками, поясами. Приспущенные жалюзи затеняли ей лицо, она взглядывала на Диксона почти лукаво — возможно, чтобы убедиться, удовлетворила его любопытство или еще нет.
— Получается, Кэрол проявила благородство. Как ты думаешь? Бертран теперь не захочет с ней встречаться.
— Это она не захочет. Уже не хочет. Мне кажется…
— Что?
— По ее словам понятно, что на горизонте кто-то новый появился. Не знаю кто.
Зато Диксон знал, можно сказать, наверняка; вот и последний узелок распутался. Диксон взял Кристину под локоть.
— Ну и хватит об этой семейке.
— Это еще не все. Бертран, оказывается, сплетничал с Кэрол обо мне…
— После. — Диксон сиял от счастья. — Теперь послушай. Надеюсь, новость тебя порадует. Я порвал с Маргарет. Произошло одно событие — не заморачивайся, какое именно, — и теперь ясно, что у меня перед ней никаких обязательств.
— То есть абсолютно никаких?
— Я тебе потом расскажу. Честное слово, расскажу. Только давай сейчас не будем об этом.
— Давай. Но там точно ничего бесчестного?
— Ничегошеньки.
— Тогда ладно…
— Ну слава Богу. Кстати, что ты сегодня делаешь?
— Вроде как в Лондон возвращаюсь.
— Не против, если я поеду с тобой?
— Зачем? — Кристина дернула его за рукав. — Что происходит? Есть еще новость? Какая?
— Мне нужно найти квартиру в Лондоне.
— Тебе? Я думала, ты в этих краях квартируешь.
— Разве дядя Джулиус не упоминал о моей новой работе?
— Джим, Бога ради, не тяни. Расскажи толком.
Рассказывая толком, Диксон проговаривал про себя: Бейсуотер, Найтсбридж, Ноттинг-Хилл-Гейт, Пимлико, Белгрейв-сквер, Уоппинг, Челси. Нет, только не Челси.
— Так и знала, что он что-то затеял, — говорила тем временем Кристина. — Конечно, такого и я не ждала. Надеюсь, вы с дядей Джулиусом сработаетесь. Нет, ты смотри, как все удачно складывается. Лучше не придумаешь. Кстати, проблем с увольнением из колледжа не возникло?
— Не беспокойся.
— А какую должность дядя Джулиус предлагает?
— Ту самую, на которую метил Бертран.
Кристина стала громко смеяться и одновременно покраснела. Диксон тоже рассмеялся. Какая жалость, что его гримасами можно выразить либо ярость, либо отвращение, и теперь, когда произошло событие, действительно заслуживающее отдельной гримасы, Диксону нечем его отметить. В качестве слабой замены Диксон скроил физиономию древнего римлянина во время оргии. Увидел впереди нечто, замедлил шаг, слегка толкнул Кристину локтем.