Victory значит победа

Tora_san

– Ты все пропустил, Питер, - с внезапно прорвавшимся раздражением сказал Сириус.

Он зашагал к замку.

– Идем, Джеймс, нас профессор Макгонагалл искала!
– И через секунду, в сердцах: - Сестра у нее родилась!

– У кого, у профессора Магонагалл?!
– вытаращил глаза Питер.

***

…Ее утягивало в черную пучину. Вода смыкалась над ней, лишая очередной спасительной порции кислорода…

Вика распахнула глаза, вырвавшись из липких объятий кошмара. Ее всю колотило от озноба и ужаса. Немного отойдя ото сна, она глубоко вздохнула. Чувствовала она себя препаршиво.

Сириус был прав, кажется, она заболела. Второй раз за месяц.

– Привет, Вики!
– послышался шепот.

Вика повернула голову и увидела сидящую на своей кровати Гермиону.

– Привет, Гермиона, - просипела Вика, на мгновение отвлекшись от собственных ощущений.
– Вы когда вернулись?

Она хотела сесть, но ее тут же замутило. Пришлось лечь обратно.

– Ночью, - ответила Гермиона.
– А что с тобой? Ты какая-то…

С озабоченным видом она встала с кровати и в пижаме подошла к Вике.

– Кажется, я заболела… - кашлянула та и шмыгнула носом.
– Вам Сириус уже рассказал?

– Про Пожирателей в Хогсмиде? Ну, так, в обзоре… Ты как?

– Так себе… Здоровье уже ни к черту, - печально сказала Вика.
– Ты мне сначала расскажи, вы достали… то, за чем ходили? И почему так долго не возвращались?

– Да, достали еще вчера, но так получилось, что мы оказались под колпаком…

– Что?

Гермиона отправилась к своей кровати и начала одеваться.

– Я схожу за мадам Помфри…

– Что? Нет! Зачем?
– воскликнула хрипло Вика, подскакивая на постели.
– Я уверена, что скоро все пройдет. Зачем мадам Помфри беспокоить?

У нее скулы сводило при мысли, что с ней снова будут носиться, как с кем-то беспомощным.

– Но, Вики, надо все равно предупредить ее, - слегка растерянно сказала Гермиона, но не прервала своего занятия.
– Я скоро.

Она ушла, оставив Вику в скверном расположении духа. Мало ей этих кошмаров, так теперь нечем забить голову, чтобы избавиться от мыслей о них.

Еще до начала уроков вместе с Гермионой в спальню поднялась мадам Помфри. Осмотрев больную, она немного поворчала из-за того, что Вика ни в какую не желала отправляться в лазарет, и с неохотой разрешила соблюдать постельный режим в своей спальне. Узнав об этом, Лаванда запротестовала.

– Я не хочу находиться в одной комнате с Новак! Она же всех перезаразит!

– Успокойтесь, мисс Браун, это всего лишь простуда.

Снабдив Вику полезными рекомендациями, мадам Помфри удалилась. Гермиона, Лаванда и Парвати тоже ушли, и рыжеволосая девушка погрузилась в блаженную тишину опустевшей комнаты.

В общей сложности Виктории пришлось пробыть в состоянии бездействия и покоя целую неделю, большую часть которой она провела в спальне. Теперь она опасалась засыпать. Ведь возвращались эти кошмары. Но все равно, как бы она ни боролась со снами, сопротивляться с ними не могла. Пробуждение отныне сопровождалось холодным потом.

Когда Вике стало получше, она спускалась в гостиную во время утренних занятий и обедов. И тогда, обложившись книгами, которые по ее просьбе приносила Гермиона из библиотеки, штудировала каждый пропущенный ею урок. А иногда в Гриффиндорскую башню приходил Сириус, и они сидели в одном кресле, тесно

обнявшись. Он рассказывал последние новости, происходящие за пределами Хогвартса и истории из жизни Мародеров. Или они просто целовались.

От Гарри, Рона и Гермионы она узнала об их приключении и о том, что заключенный в старинный медальон хоркрукс наконец уничтожен.

– Это было жутко, - вздрогнул от воспоминания Рон.
– Риддл-призрак пытался стравить нас…

– У нас появилось дикое искушение перессориться, но мы справились, - добавил Гарри, демонстрируя покореженный медальон.
– Осталось еще четыре хоркрукса. Кто бы подсказал, что они из себя представляют?

В период Викиной болезни что-то произошло с ее магическими силами. Например, когда она чихала, находящийся в опасной близости от нее предмет мог внезапно расколоться, если это был стеклянный стакан, или загореться, если это был кусок пергамента. Поэтому Вика старалась к себе никого не подпускать.

– У вас ослаблен иммунитет, Виктория, - сказала мадам Помфри.
– Вот и проявляется стихийная магия, с вашим-то потенциалом…

Конечно, она была уже осведомлена о тайне Вики, как и остальные члены школьного состава. Девушка еще не знала, как они отреагировали на эту ее особенность, так как не пересекалась с большинством из них, кроме своего декана. А по поведению профессора Льюис было трудно судить ее отношение к Викиной истории. Первым ее вопросом было: “Значит, вам, мисс Новак, на самом деле не семнадцать лет?” Вероятно, это привлекло внимание всех больше остального. А не то, что ее персоной заинтересован Волдеморт.

Шли дни. Вика поправилась. Жизнь вошла в свою колею. Но что не изменилось, так это спонтанно проявляющаяся магия и ночные кошмары. Если силу она как-то училась удерживать под контролем при помощи преподавателей, то сны не поддавались укрощению. Иногда к ним прибавлялся сон о ней и красивой девушке на заснеженной детской площадке. Вот он-то приносил необыкновенное душевное тепло, хотя Вика понятия не имела, что связывало ту девушку с ней.

Таким образом, за всеми заботами и проблемами пролетел мокрый ноябрь и наступил декабрь. В начале зимы к искренней радости младшекурсников выпал первый снег, чистый и пушистый. Впрочем, настроение со снегопадом поднялось практически у всех. К развлечениям в виде квиддичных тренировок и матчей, а также небольших факультетских вечеринок, на которые деканы закрывали глаза, прибавились игры в снежки. Первый снег, имевший обыкновение растаять через день, никуда не спешил исчезать, и Вика каждое утро обнаруживала белое полотно хогвартских земель, удивляясь этому чуду.

Да, она все еще умела удивляться, несмотря на то, что такие чувства, как радость, восторг и другие положительные эмоции день за днем притуплялись неуверенностью и тоской. Она не отдалась им полностью лишь потому, что у нее была та соломинка, за которую держалась изо всех сил, как утопающий - за спасительную руку. Этой соломинкой был Сириус. Если бы его не было, Вика не знала, что с ней бы стало…

– Привет, можно к тебе?
– спросила робко и в то же время с непосредственностью подошедшая к Вике Люси, та самая слизеринка-первокурсница, что когда-то доверилась гриффиндорке.