Victory значит победа
Шрифт:
Вспыхнул яркий свет. Паркинсон, уцепившаяся за ворот рубашки, что была надета на мне, испуганно шарахнулась от меня, будто я внезапно превратилась в нечто страшное и неприятное. Раздался подозрительный треск.
– Что здесь происходит?
– повторил Снейп, в несколько шагов преодолев расстояние до нас.
Мы с Паркинсон молчали, глядя друг на друга. Я - со злостью и некоторым равнодушием, она - с испугом, затем перетекшим в надменность.
– Мисс Паркинсон, что вы здесь делаете? Почему вы находитесь
По тому, с какой настойчивостью ее декан обращался к ней, девушка поняла, что от ответа ей не отвертеться.
– Только не говори, что у тебя заболела голова, и ты решила поискать успокаивающее средство у меня в карманах, - фыркнула я, теребя надорванную ткань.
– Вы трогали вещи мисс Новак?
– осведомился Снейп, не сводя испытующего взгляда с Паркинсон.
– Она врет, - быстро сказала Пэнси.
– Боже, какая наглость, - закатила я глаза и наябедничала профессору: - А еще она угрожала мне. Накажите ее, а?
Наступила тишина, в течение которой и Паркинсон, и Снейп в удивлении воззрились на меня.
– Мисс Паркинсон, идите в свою гостиную, немедленно, - наконец сказал он.
– Позже я к вам зайду.
Паркинсон круто повернулась на пятках и бросилась к выходу.
Мы со Снейпом остались одни, снова. Я подумала о том, как же вовремя он появляется. А не следит ли он за мной?
Я чуть усмехнулась, вспомнив, как он высказал это подозрение в отношение меня. Но вслух спрашивать не стала.
– Вы в порядке, Виктория?
– Да, конечно.
Я поджала пальцы ног, только сейчас почувствовав ледяной холод, исходящий от каменного пола. Снейп шагнул ко мне, слегка отстранив от лица палочку, которую держал в руке.
– У вас царапина на щеке.
Пол все больше холодил мои ступни, но я не решалась при мужчине залезть в постель. Тем более где-то валялись раскиданные Паркинсон мои палочка с альбомом.
– Ничего страшного… - Я машинально дотронулась до саднящей кожи. В голове пронеслось продолжение: “До свадьбы заживет”, и болезненно кольнуло сердце.
Присела на корточки, ища взглядом свои вещи. Альбом нашелся сразу. Я потянулась к нему, но Снейп, к которому он был ближе всего, опередил меня. Северус поднял раскрывшийся альбом, лежавший обложкой вверх, перевернул и мельком глянул на слегка подмокшие листы.
Северус? Я назвала его по имени? Конечно, я его и раньше так называла, но случай был другой, и для меня он был всегда Снейпом…
Так, где палочка? Ах, вот она, как далеко укатилась. Подобрав палочку, закатившуюся под соседнюю кровать, я повернулась обратно к Северусу… Опять Северус?
– Мм… Спасибо, - сказала я, поднимаясь.
Он почему-то не торопился возвращать альбом, глядя на него так, будто нашел там что-то интересное для себя.
– Профессор, - снова заговорила я, когда ждать была
Снейп медленно поднял голову, и я встретилась с его взглядом. В нем было что-то такое странное, что голос мой стих, оборвав фразу.
– Кто вы на самом деле?
– Не поняла…
Его вопрос ввел меня в легкий ступор. С чего вдруг он заинтересовался этим?
– Сколько вам лет?
– И вновь недоумение, которое, впрочем, немного рассеялось, когда Северус наконец соизволил отдать мне альбом.
Во мне шевельнулось понимание при взгляде на портрет Лили. Тот самый портрет, который я нарисовала после череды повторяющихся снов. Северус… Снейп… Ладно, пусть будет Северус… он не мог не заметить нашу с Лили похожесть, поэтому к нему явилась не лишенная логики мысль, что я…
– Сколько мне лет? Но вы же вроде знаете… В июне будет двадцать четыре… Послушайте, - сказала я, так как он продолжал с ожиданием смотреть на меня, - вам не кажется, что место и время для разговоров не самое удачное?
Похоже, он так не считал. Во всяком случае, не спешил оставлять меня одну.
– Двадцать четыре?
– повторил мужчина.
– Действительно?
– А что, я должна предъявить вам паспорт? Хотя у вас их нет…
– Я в курсе, что это такое. Так кто же вы?
– У вас есть основание задавать такие вопросы?
Махнув рукой на приличия, я завернулась в свою мантию и уселась на кровать, подобрав под себя замерзшие ноги. Посмотрела на Северуса: мол, что вы будете делать?
Он, ни капли не смущенный, опустился на кровать напротив.
– Портрет этой женщины… Вы нарисовали ее, не зная, кто она?
– А при чем здесь мой возраст?
– Я склонила голову к плечу.
– Скажите, вы верите в реинкарнацию?
Да, не он один умеет задавать странные вопросы.
– Нет, - с заминкой ответил он, и эта крошечная пауза сказала мне о том, что Северус по крайней мере допускал эту мысль.
Я грустно улыбнулась про себя, думая о том, что же значила для него Лили, если при упоминании о ней, его голос потерял свою обычную бесстрастность.
– Да, я знаю эту женщину, - призналась я, вертя в руках закрытый альбом.
– И, да, я знаю, что мы с ней похожи. Вы поэтому спросили, кто я?
– Вероятно, поэтому. Когда вы были брюнеткой, это не бросалось в глаза.
Так вот почему, внезапно сообразила я, он настолько был поражен, увидев меня на праздничном вечере первого сентября! Северуса потрясла моя преображенная внешность, а вовсе не выделяющая меня уникальность.
И тут, откуда ни возьмись, в голове всплыла туманная картинка, где были мы втроем: Лили, Северус и я. “- Нет, Севи!” - крикнул из прошлого детский голосок. Мой голос. Это я кричала молодому Снейпу. Когда-то.