Victory значит победа
Шрифт:
– Севи… - еле слышно прошептала я и хмыкнула.
– Что вы сказали?
– спросил настоящий Северус, ни на секунду не отрывая от меня взгляда.
– Нет, ничего… - Я положила альбом на колени и уткнулась лицом в ладони.
– То есть… - Как мне поступить, рассказывать ему или не стоит? С одной стороны, он уже доказал, и не раз, что ему можно довериться. Но с другой… Хотя, только я одна могу решать, кому раскрываться… - Как бы вы отреагировали, если бы я вам сказала, что… - глубокий вздох, - знаю Лили с детства?
И здесь-то самообладание мужчины впервые дало трещину. Палочка в
– А еще, что раньше я была знакома и с вами тоже?
Надо бы поосторожней, как бы человека удар не хватил…
– Не понимаю, что вы такое говорите, Виктория, однако я точно не был с вами знаком…
– С Викторией, может быть, и нет, но с Дейзи Эванс - наверняка.
Сейчас вид у Северуса был примерно такой же, как у Сириуса несколько часов назад, когда я ему прямо в глаза сказала…
При мысли о Сириусе у меня в горле образовался горький комок, помешавший мне нормально вздохнуть.
О господи… Я такая предательница… ничем не лучше Алекса…
– В каком смысле?
Я сморгнула слезы и посмотрела на шокированного Снейпа.
– В том смысле, что когда-то меня звали Дейзи Эванс. Звучит фантастично, не правда ли? Вы спрашивали, кто я на самом деле, так вот, отвечаю: я Дейзи Эванс, сестра Лили Эванс, то есть Поттер…
– Этого не может быть, Дейзи Эванс…
– Нет, не погибла, я же перед вами, - пожала я плечами и поглядела в окно: там шел усиленный снегопад, целая снежная буря, похожая на ту, что происходила у меня в душе.
– Вы, наверное, хотите еще спросить: откуда я это знаю?
– Я помолчала, ожидая ответа, но услышала только тишину, которая, впрочем, не помешала мне продолжить: - Вот отсюда, - ткнула пальцем себе в лоб.
– Представляете, чего мне это стоило, вытащить на белый свет собственные воспоминания?
– И давно вам это известно?
– деревянным голосом спросил Северус.
Не знаю, поверил он мне полностью, но явно не считал, что воспоминания можно сфальсифицировать.
– Нет, всего-то меньше месяца.
– Вероятно, для вас это явилось настоящим шоком, Виктория… или Дейзи?
– Несомненно, - кивнула я.
– А той Дейзи больше нет, она погибла со своими родителями. Моими родителями… - тише добавила я, вздохнув.
Минуту или две мы пребывали в молчании. Возможно, Северус и дальше продолжал бы сидеть, разглядывая меня, если бы я не сказала, не отрывая взгляда от своих коленей:
– Извините, пожалуйста, но можно мне остаться одной? Тем более вас, наверное, Паркинсон дожидается…
Он, так же не говоря ни слова, поднялся и прошел мимо меня. Секунду я сидела неподвижно, потом обернулась.
– Спокойной ночи… Северус.
Снейп, дошедший до дверей, остановился и оглянулся. А я, слегка удивленная собственной дерзостью, не сумела спрятать улыбку и быстро отвернулась.
– Спокойной ночи, Виктория.
Почти неслышно открылась дверь, и он вышел в коридор. Госпиталь погрузился в ночную тишину.
Я еще немного посидела, глазея на снежную пелену за окном, и, скинув мантию, залезла под одеяло. Несмотря на разговор с Северусом, что-то пробудивший в душе, мне было так плохо, как не было никогда в жизни.
Что мне делать? Как исправить
Я отдала бы многое, только бы ничего этого не было… Если бы можно было вернуться назад… Если бы…
Как я тебя ненавижу, Алекс… Лучше бы ты не спасал меня тем августовским вечером, но не предавал…
Утро для меня продлилось до самого полудня, а затем плавно перевалилось через него. Я лежала с закрытыми глазами и притворялась, что сплю, хотя меня никто не навещал. Так не хотелось никуда идти, что-то делать, что с удовольствием осталась бы в Больничном крыле на неопределенный срок. Но понимала, что так бесконечно продолжаться не может. И поэтому, не дожидаясь, пока ко мне кто-нибудь не заявился, оделась и тяжелой походкой направилась к выходу. Мадам Помфри не пыталась меня остановить, лишь крикнув вслед, что если мне станет плохо, немедленно обратиться к ней. А мне и так было плохо, но она же не могла вылечить мою больную душу?..
По идее, сейчас должен был начаться обед, но в замке стояла тишина как в склепе. Ни шагов, ни голосов, никто не спешил в Большой зал по зову своего голодного желудка. В отличие ото всех мне очень хотелось есть, ведь со вчерашнего дня во рту у меня не было ни крошки. Но представив себя среди вполне счастливых людей, я почувствовала глухую тоску.
Входя в Гриффиндорскую гостиную, едва не столкнулась с Гарри, Роном и Гермионой.
– Вики! А мы хотели за тобой идти, - сказал Гарри, отступив назад.
– А я вот она, так что, не нужно больше никуда идти, - вяло сказала я.
– И предупреждая вопрос: со мной все нормально.
По лицам ребят можно было прочесть, что они-то явно так не думают. Но противоречить мне не решились.
– Тогда пойдешь с нами на обед?
– осторожно спросила Гермиона, словно опасаясь моего неудовольствия.
– Нет, идите одни.
И не глядя на них, пересекла пустую гостиную и взобралась на лестницу. Когда привела себя в порядок и переоделась в теплую одежду, в нерешительности встала у двери, терзаемая голодом и нежеланием находиться с людьми, которые не ведали, что творится внутри меня. А еще я боялась увидеть в глазах Сириуса презрение ко мне…
“Так расскажи ему, дурочка, - жалостливо сказал внутренний голос.
– И будет значительно лучше, поверь мне.”
“А как же мои родные, как же Алиса? Что я буду делать, если… если…”
Прислушалась к голосу, может, чего еще дельного посоветует, но он молчал. В бессильном отчаянии я стукнула по двери кулаком. Кто мне подскажет?!
Внезапно дверь открылась и заехала мне прямо по лбу. Охнув, я схватилась за него.
– Вики! Прости, я не знала, что ты здесь!
– виновато воскликнула Гермиона, протиснувшись в комнату.
– Ничего, Гермиона…- слабым голосом сказала я.
Отошла от двери и опустилась на ближайшую кровать.
– Прости… Давай посмотрю… - подойдя, кивнула на мой лоб Гермиона.
Я отняла ладонь и подняла голову.
– Кожа покраснела, а так вроде все нормально…
– Скоро голова моя расколется, как кокосовый орех, - пробормотала я, ощупывая лоб.
– И нечем будем думать. Впрочем, - усмехнулась с горечью, - думать у меня не получается.
– Что?
– удивилась Гермиона.