Victory значит победа
Шрифт:
– Ну, школьный персонал за двадцать лет не намного изменился.
– И мистер Филч здесь работает?
– удивилась я. Неужели он и Мародеров гонял по ночам, заставая их вне Гриффиндорской башни?
– Нет, завхоз у нас был другой, не такой злобный, как Филч, но и спуску не давал тоже. Он, кстати, и отобрал у нас карту…
Сириус задумался, потом покачал головой.
– Теперь не отберет.
Вот еще подтверждение того, что будущее не будет прежним, когда вернемся… Сердце болезненно сжалось.
– Но мы будем вместе, несмотря ни на что,
Я уставилась себе под ноги. Как бы хотелось в это верить! Но а вдруг случится так, что мир изменится, разведя нас в стороны? Что, если Сириус или я свяжем себя с другими людьми?
Меня охватила паника при мысли, что мы с Алексом можем и не расстаться, а наши отношения могут перерасти в нечто большее.
– Что?
– спросил Сириус, заметив, что меня слегка перекосило.
– Ты не веришь в такой исход? Или тебе не понравилось, как я тебя назвал?
– Ни то, ни другое. У меня просто больное воображение, вот и лезут в голову всякие дурацкие мысли… Хотя насчет этого обращения мы уже говорили.
– Я подняла голову, улыбнувшись.
– Но ты можешь меня называть как угодно, я не против.
– Правда? Здорово.
– Похоже, его это весьма обрадовало. Глаза засияли, а сам Сириус выглядел довольным.
У меня даже уши покраснели от внезапного смущения, когда я прочла в его взгляде, насколько глубоки его чувства ко мне. И в который раз в голове промелькнула мысль, как Сириус смог влюбиться в меня так сильно?
– Пойдем?
– пробормотала я, прогоняя забурчавший внутренний голос о моей неуверенности.
В библиотеке мы просидели до конца занятий. Мадам Пинс, оказавшаяся совсем такой, как и через двадцать лет, разве что моложе, сперва подозрительно приглядывала за нами, но потом, расслабившись, перевела свое внимание на забредающих время от времени школьников. А мы с Сириусом, набрав целую стопку подходящих для наших исследований книг, углубились в их содержимое, иногда делясь друг с другом информацией и замечаниями.
– Нет, здесь вряд ли найдется что-нибудь близкое к тому, что нам нужно, - вздохнул Сириус, откладывая очередной фолиант.
– Только не в школьной библиотеке. Если и искать, то только в таких местах, куда доступ имеет не каждый человек. Хотя можно попытаться посмотреть в Запретной секции.
Он встал и потянулся, расправляя затекшие руки.
– Пойду поинтересуюсь у мадам Пинс, как обстоит у нас с этим дело.
Я рассеянно кивнула. Он скрылся среди стеллажей.
Не успела погрузиться в чтение “Пространства и времени: теории и факты”, как из-за высокого шкафа вышла компания старшекурсников и двинулась в мою сторону. Они, конечно, старались производить как можно меньше шума, но все равно довольно громко переговаривались. Я машинально подняла взгляд со страницы на них и вздрогнула, потому что это были Мародеры, все четверо. На меня напал ступор, поэтому я заслонилась книгой как ширмой лишь когда им до меня оставалось несколько метров.
– …Ну а ты что думал, Джеймс, последний семестр в нашей школьной жизни начался. До экзаменов рукой подать.
Я
– Но мы же не можем теперь ночевать в обнимку с книгами? Я предпочитаю это делать с любимой девушкой.
На этот раз я подняла книгу повыше, чтобы получше отгородиться от проходившего мимо Джеймса.
– Ого! Ты в этом плане настолько далеко продвинулся? Уже с Лили ночуешь?
Насмешливый голос Сириуса-школьника настолько был для меня неожиданен, что я икнула и, нервно дернув рукой, лихо смахнула на пол пару лежащих на краю стола книг.
– Я всего лишь имел в виду… - начал Джеймс совсем рядом со мной и осекся.
Грохот, с каким упали книги, в наполненной тишиной библиотеке показался оглушительным. Испугавшись того, как бы на меня не налетела рассерженная мадам Пинс, я соскользнула со стула и юркнула под стол. Но книги валялись в стороне от него, так что мне пришлось тянуться за ними.
Проходившие парни замолчали, и я уже было обрадовалась, что они все-таки ушли, не обратив на меня никакого внимания, как заметила в щели между полом и доской стола тени от чьих-то ног. Сердце екнуло.
“И почему мне все время так несказанно везет?” - уныло подумала я, гипнотизируя тени.
Ну пусть они уберутся куда-нибудь! Я что, многого прошу?
И только собралась с духом, чтобы взять эти книги, сослужившие мне недобрую службу, сверху раздался участливый голос Ремуса:
– Вам чем-нибудь помочь?
Я очень ценю вежливость, но только не в этом случае. Но делать было нечего, и я заставила себя вылезти из-под стола.
– Спасибо, однако мне ничего не нужно.
С нервной улыбкой вновь нагнулась подняла толстые книги. Но не положила на стол, а прижала к себе, будто они приносили мне уверенность.
– Ну тогда извините… - сказал Ремус.
Я чувствовала, как все четверо смотрят на меня, узнав ту самую девушку, о которой говорил Джеймс, и не могла ответить им прямым взглядом.
– Так это ты… то есть вы, - поспешно поправился Джеймс, вероятно, отметив мой растрепанный вид.
– Кто я?
– довольно сварливо осведомилась я, злясь на себя, что так легко попалась, и на Мародеров, что они не желали уходить.
– Вы та, кто бросилась на шею Джеймсу в больничном крыле, - ответил за него другой голос, до этого не слышимый мной. А еще мне показалось, что он откровенно насмехается надо мной.
Я подняла глаза и уткнула тяжелый взгляд в светловолосого парнишку, смотревшегося на фоне остальных Мародеров довольно незаметно. Это его я видела сидящим возле Джеймса в Большом зале. Стало быть это… Питер Петтигрю по прозвищу Хвост, предатель и вонючая крыса.
На место злости пришли отвращение и гнев, да настолько сильные, что мне вдруг захотелось огреть этого невинного на первый взгляд юношу книгами, которые я прижимала к себе.
С тонких губ Петтигрю исчезла неприятная ухмылка и весь его вид внезапно сделался удивленным, когда два фолианта с глухим звуком опустились на стол.