Вид с больничной койки
Шрифт:
Сделав два шага в нашу сторону, товарищ церемонно поклонился:
— У вас такая свойская компания — магнитом притягивает.
Первой нашлась Ирина Сергеевна:
— У кого что болит, всяк о том и говорит. Милости просим, скамья как раз на четверых.
Новоявленный учтиво представился: ботаник, доцент из Тимирязевки. В некотором смысле Жак Паганель двадцать первого века.
— По-русски, значит, Иван, — прибавил он.
— Ну а отчество?
— Разумеется, Иванович.
Без паузы разговор продолжился
Вопрос Иван Иванович по-своему заострил.
— Под руками нет точных данных, навскидку же ситуация такова. За последние пятнадцать или семнадцать лет, как грибы после дождя, в нашей столице возник добрый десяток культурно-зрелищных объектов. В их числе известные старые комплексы, которые по затратам превосходят новоделы.
Стали считать по пальцам. Начали с помпезного культурного центра Мейерхольда. Вспомнили театр «Эрмитаж», «Геликон-оперу», «Новую оперу», Центр Вишневской, театр Фоменко, новую сцену Большого театра… Теперь как будто на очереди Театр оперетты, «Ромэн»… Наверное, что-то пропустили.
— За культуру надо бы порадоваться, — резонно заметил Иван Иванович, — столько внимания. Никогда такого не было.
— Так это вы к чему?
— В то же время лечат нас главным образом по радио, по видео, — ответила на мой вопрос Аэлита.
— В самую точку угодили! — воскликнул профессор ботаники. — Этой весной у нас на кафедре тоже вот так же спонтанно дебатировался вопрос… Настоящий нонсенс: за двадцать последних лет в десятимиллионной столице и ее окрестностях не заложили фундамента ни одной больницы. А за это время населения прибавилось едва ль не на четыре миллиона душ.
— Как нам, товарищи, Госплана не хватает.
Тут я поделился свежими впечатлениями о пребывании в Боткинской клинике. Весь срок прозябал в коридоре. Койка стояла в трех метрах от сортира.
— Давайте-ка сменим пластинку, — сказала Нина Николаевна. — На сон грядущий поговорим о высоком.
— Еще один момент, — откликнулся Иван Иванович, при этом по-школярски вытянув руку. — Авторитетно заявляю: в вивариях нашей академии зверушкам живется вольготней, нежели гомо сапиенс под крышей шестьдесят первой больницы.
— А в пятьдесят первой вы бывали? — отведя взор в сторону, обронила Нина Николаевна.
— У них обстановка и атмосфера на порядок хуже… Ой, я зарапортовалась! Мы ж условились болтать только о высоком.
Профессор ловко подмигнул:
— Пожалуйста — о высоком… Слышал, готовится проект о превращении Нагатинской поймы в «Хрустальный остров». Высота объекта: 666 метров. Сказочная среда обитания. Речь идет о нескольких тысячах квартир супер-класса, вперемежку с шопами, офисами, элитными клубами, мюзик-холлами… Целый город на одном фундаменте, под одним шпилем.
— Ну, а здравпункт-то хоть предусмотрен? — в один голос воскликнули дамы.
— Пока
Как обычно в случайных компаниях бывает, беседа наша напоминала вертлявый ручей после шального дождя. Досталось и буржуям, олигархическим персонам.
— Зачем им столько деньжищ? — задумчиво проговорила аристократка в четвертом поколении.
— Для полного самоутверждения…
— … в собственных глазах, — продолжила мысль соседки справа соседка моя слева.
На вопросы дам Жак Паганель ответил без паузы:
— Большую часть народных денег бросают на ветер, транжирят на распутстве… По сведениям Федеральной Счетной палаты, доморощенными олигархами с магнатами более 340 миллиардов долларов присвоено из государственной казны, не считая жульнические махинации на региональном уровне. Это ж сколько больниц, поликлиник, здравниц можно было б построить!
— А все пошло как псу под хвост.
— Я в свою заветную тетрадку переписала цитату Артура Шопенгауэра. Вот как она звучит: «Кто хоть раз украл, тот навеки вор неисправимый», — отчеканила фразу белым стихом наш звездочет.
— Дайте потом списать, — молвил профессор.
— Услуга платная, — предупредила Ирина Сергеевна. Со смешком и разошлись по своим палатам.
Во время последней избирательной кампании президент Путин походя, скороговоркой обронил: «Возврата России к капитализму не будет». Я бы на его месте еще и добавил: «Не надейтесь и не ждите».
Моя квартирная соседка Любовь Тимофеевна в этой связи выдала такой комментарий:
— Кабы слова Владимира Владимировича да Богу в уши.
А ведь она, как и Ирина Сергеевна, тоже из рода бывших аристократов. Во времена оные «имела зуб» на коммуняк. В августе девяносто первого дежурила на Краснопресненской набережной. Алой люминесцентной краской на фанерке начертала такие слова: «Борис, до конца борись!». После головокружительного апофеоза пришло отрезвление. Нынче Любовь Тимофеевна окончательно убедилась: ее, как наивную Красную Шапочку, обманули, ложью опутали… На склоне лет пенсионерка прозрела. Превозмогая себя, пару раз ездила опять на Баррикадную, но уже с другим баннером: «Назад, к социализму».
На алчности, на лжи замешены прегнусные человеческие пороки. Нынче всяческими способами вытряхиваем друг из дружки кто большую, кто малую деньгу. Повальная обираловка, при этом многие в глубине души уверены, что один другому не доплатил… В итоге всяк мнит себя обманутым. Ежели речь идет о деловых услугах — ну черт с ними, с деньгами! Когда же дело касается тонкой материи, как жизнь или смерть, — тут уж, извините, вопросы прочь! Между тем именно вокруг души болящего в критических ситуациях часто возникает гнусный торг, в результате теряются драгоценные часы, минуты.