Вид с метромоста (сборник)
Шрифт:
Любовь и взаимность
– А вот Колпаков не придет! – с печальным удовольствием и горькой мудростью в голосе сказал Маркин.
– Что такое? – удивился Алехновский.
Они обсуждали Новый год: по традиции всегда собирались у Маркина – у него была огромная квартира рядом с метро «Академическая».
– Жлоб он, вот что, – сказал Маркин. – Я его разлюбил.
12
Опыт о даре (фр.; название знаменитой работы французского антрополога Марселя Мосса).
– Он же твой старый друг, – сказал Алехновский.
– То-то и оно. Еще с института. Но что-то, понимаешь, меня напрягало. Отвращало даже. Я задумался: что такое? Думал, думал, вспоминал. И всё понял!
– Что ты понял?
– Он всегда был жлобом. Еще студентами: собираемся на вечеринку. Кто выпивку несет, кто закуску. Просто и скромно. А Серёжа Колпаков – бутылку коньяку и шоколадный набор. Все в восторге. Особенно девки. Но! Но, старичок! Мы-то водочку или тортик на свои кровные покупали. А он из папиного бара тащил. Папа его был известный врач.
– Какая разница?
– Огромная! – сказал Маркин. – Ты любишь, когда тебе передарки дарят?
– Да ведь и не узнаешь, – сказал Алехновский.
– А я сразу чувствую! – сказал Маркин. – Или вот. Сколько раз я его принимал, его с супругой, индивидуально! Мы с Машей целый день возимся, стол накрываем. А он меня – в общую кучу. Юбилей там, или серебряная свадьба.
– Погоди, – сказал Алехновский. – Он что, тебя ни разу в гости не звал?
– Звал! – воскликнул Маркин. – Устроит, например, холостую пирушку. И намекнет – с тебя два пузыря. Ну, ладно, бывает. Но этим летом – всё! Мы с Машей были в Риге, на взморье. Идем по пляжу – бац! Серёжа Колпаков с женой. Слово за слово, подходит время обеда. Тащим их в ресторан. Я, конечно, плачу за всех.
– А почему бы не распополамить? – сказал Алехновский.
– Ну, как-то так вышло. Ведь я же приглашал. А потом, буквально назавтра, он звонит мне на сотовый и говорит: «Тут один мой рижский приятель мечтает с тобой познакомиться». Приезжаем. Какой-то местный миллионер. Вилла миленькая – не Рублёвка, конечно, но ничего. Вполне шикарный ужин. Народу человек сорок. Хозяин – приятный господин. Но вижу я, что он вовсе не мечтал со мной познакомиться, а это Серёжа его упросил, типа «можно я приведу своих друзей, интересные люди, то да се».
– И что? – спросил Алехновский.
– Какой ты тупой! Он меня за чужой счет угостил.
– Тонко, – сказал Алехновский.
– Жизнь, – сказал Маркин. – Она требует внимания и анализа. Давай выпьем. Смотри, что у меня есть…
Он встал и пошел к шкафу.
– Давай, – Алехновский достал из портфеля бутылку. – Ты лучше посмотри, что у меня есть.
– Что? – обернулся Маркин. – Ну-ка, покажи,
– Ты что, жлоб? – засмеялся Алехновский.
– Не знаю, – сказал Маркин.
Анеле
Анеле Йонасовна Руткене была богатой пожилой дамой. Когда-то управляла финансовыми компаниями; после болезни ушла на покой. Оставив себе капельку акций, как она выражалась.
Муж звал ее Неля Иванна. Мужа звали Володя.
Он раньше был санитаром в больнице, где ей делали очередную операцию. Простой мрачноватый мужик. Но была в нем какая-то надежность.
Анеле была разведена, а сын учился в Америке, в «Wharton School». А домработница вдруг уехала. То есть она осталась совсем одна. Поэтому она договорилась с Володей, чтобы он привозил ей продукты.
У него была разбитая «пятёрка», потом Анеле дала ему доверенность на свою «BMW». Потом попросила починить люстру. Потом нанять уборщицу. Купить новый холодильник. Она узнала, что он вдовец, у него дочь в восьмом классе, а сын бросил школу и пошел работать.
Потом Володя стал оставаться у нее ночевать. Потом она велела ему уйти с работы и сказала, чтоб о деньгах он не беспокоился. Потом они тайком расписались.
Володя не одобрял, что Анелин сын учится в Америке. Ему было жалко парня. Чего себе голову грузить? Вот его сын охранником в универсаме. Сутки работать – трое отдыхать. Класс!
– А что он там делает? – спросила Анеле.
– Смотрит, чтоб мелкие ничего не перли, – сказал Володя. – Сникерсы или жвачки. Домой пришел, и сам себе хозяин. Взял пивца, сел к телику. Или к ребятам пошел.
Однажды Володя сказал, что сына призывают в армию.
– Надо откупиться, – сказала Анеле. – Я дам деньги. Там дедовщина. Над ним будут издеваться.
– Да ну, – сказал Володя. – Он сам кого хочешь зачморит. А если его почморят, только полезно. А то обнаглел совсем.
Они первый раз сильно поссорились.
– Ну почему, – кричала Анеле, – ты считаешь, что бедные и необразованные лучше, чем образованные и богатые?!
– На нас земля держится! – кричал Володя. – Мы вот этими руками! А вы дармоеды! Прости, Неля Иванна, ничего личного!
– А кто телевизор придумал, который вы сутками смотрите?
– Вы, вы! – отвечал Володя. – Чтоб простой народ оболванить!
– Хорошо. Телевизор – это зло, согласна. А вот, например, унитаз?
– Если унитаз поломается, простой человек сможет орлом во дворе! – захохотал Володя. – А интеллигенция от своего говна лопнет!
Когда Володина дочка перешла в десятый класс, Анеле встретилась и поговорила с ней. Потом сказала Володе:
– Я наняла Светочке репетиторов. Она пойдет в Высшую школу экономики. Я буду платить. Потом она поедет учиться в Лондон.
– Точно? Это твое твердое решение? – спросил Володя.