Видение в голубом

Берд Николь

Лорд Гейбриел приподнял почти невесомое тело девушки, раздумывая о том, не кликнуть ли камердинера. Еще больше подошла бы горничная, но опять же, если позвать ее на помощь, то своим криком он может напугать жену. Пока он раздумывал, что предпринять, девушка, к его облегчению, зашевелилась и присела.

— Что случилось?

— Вы упали в обморок, — сказал Гейбриел, помогая ей снова сесть в кресло. — Позвольте мне предложить вам бокал вина.

Джемма хранила молчание, пока он, повернувшись к ней спиной, наливал портвейн из графина, стоявшего на соседнем

столике. Когда он невзначай оглянулся, то увидел, что девушка плачет. Заметив его взгляд, она попыталась вытереть слезы, размазав их по щекам. Ее усилие взять себя в руки подействовало на Гейбриела гораздо сильнее, чем если бы он услышал ее громкие рыдания.

— Вот, — сказал он мягче, чем говорил с ней до этого. — Пожалуйста, выпейте глоток. Это поможет вам успокоиться.

Она сделала глоток вина и закашлялась. Видимо, никогда не пила крепких напитков, отметил про себя Гейбриел.

— Простите меня, вы так расстроились, но… — начал он снова.

— Я словно потеряла ее опять, — сказала она, глядя невидящим взором. — У меня никогда не было матери, настоящей матери. Я думала, что наконец увижу ее лицо, услышу ее голос, она все мне объяснит.

— Что объяснит?

— Но ведь я в своем письме сообщила вам обстоятельства моей жизни, — заметила она с легким упреком.

Гейбриел пожалел, что не прочел до конца это злополучное письмо. Но разве мог он признаться, что выбросил его?

— Прошу меня простить. Вы не будете так добры напомнить мне кое-что о себе?

В ее взгляде промелькнула скрытая ирония, словно из них двоих он, а не она, терял сознание, отметил про себя Гейбриел, тем не менее она кивнула.

— Меня пять лет воспитывала одна добрая леди, но я знала, что это моя приемная мать. Когда она внезапно скончалась, меня отправили в приют, и это было отнюдь не самое… — Джемма отвернулась, у нее запершило в горле от слез. — Спустя какое-то время меня оттуда забрали и определили в пансион для благородных девиц в Йоркшире. Плату за обучение вносил мой поверенный, однако он ничего не рассказывал мне о моем прошлом.

— А как вас зовут? — спросил Гейбриел. Девушка залилась краской и прямо ответила:

— Меня там знали как Джемму Смит. Но когда мне исполнился двадцать один год, мой поверенный прислал мне письмо. Он сообщил, что это письмо хранилось у него в течение двадцати лет, с тем чтобы передать его мне в день моего совершеннолетия. Я сразу отправилась в Лондон, как было указано в письме, чтобы разыскать вас. Я чувствовала… чувствовала себя такой счастливой.

Ее голос дрогнул. Гейбриел отвел глаза, чтобы дать ей время прийти в себя.

— Но вы должны понимать, насколько фантастична вся эта история, — заметил Гейбриел.

Джемма кивнула:

— Конечно, понимаю. Но я полагала… — Ее голос снова дрогнул, однако она взяла себя в руки. — Я полагала, что могу просто положиться на мою мать, которая все подтвердит и наконец ответит на все вопросы о моем прошлом, которые не давали мне покоя все эти годы.

— Весьма сожалею, что ее здесь нет, — произнес Гейбриел

и испугался, что это вызовет новый поток слез. — Боюсь, что мне ничего не известно… мне ничего не говорили… о сестре. Каким образом могла моя мать скрыть роды? Все это кажется просто невероятным.

Джемма вынула из ридикюля изящный платочек и вытерла глаза.

— Но возможно, ваш отец…

— Он тоже умер, — проговорил Гейбриел, и его голос снова напрягся. — Мой старший брат сейчас за границей, но он вряд ли слышал хоть что-нибудь, иначе обязательно рассказал бы мне.

Лицо у Джеммы окаменело.

— Эти написанные строчки не напоминают вам почерк вашей матери? Хотя бы об этом вы можете что-нибудь сказать?

Гейбриел снова взглянул на листок бумаги с выцветшими чернилами, лежащий у него на столе.

— Я не уверен.

— Вы не могли бы сравнить это с одним из писем вашей матери, которые у вас сохранились?

Гейбриел с облегчением заметил, что к ней вернулась способность рассуждать.

— Не знаю, боюсь, что у меня нет под рукой образца ее почерка, — сказал он.

Джемма недоуменно приподняла брови, теперь Гейбриел, в свою очередь, почувствовал себя неловко.

— Есть причины, по которым…

— Но должно же быть хоть что-то! — запротестовала она.

Гейбриел попытался вспомнить.

— У моей жены сохранилась книга по домоводству, которой когда-то пользовалась моя мать; дворецкий сберег ее, когда она умерла. Там есть несколько рецептов, написанных ее рукой.

— Вот и прекрасно! — возбужденно проговорила мисс Смит.

— Да, но эта книга находится в моем загородном имении, — тут же разочаровал он ее.

Джемма открыла было рот, но Гейбриел предупреждающе поднял руку, не желая больше спорить.

— Я пошлю за ней, а потом тщательно сравню с вашим письмом.

Он повернулся, чтобы взять письмо со стола. Но девушка оказалась проворнее его. Она быстро схватила листок и прижала к груди.

— Прошу извинить меня, — сказала она, переводя дыхание. — Я не могу расстаться с этим даже на несколько дней.

Неужели она опасалась, что он уничтожит это письмо? Гейбриел стал ее уговаривать, заверяя, что у него и в мыслях нет ничего подобного, однако девушка стояла на своем, простодушно глядя на него.

— Это единственное, что осталось у меня от моей матери, она написала, что любит меня. Я всегда буду хранить это письмо. — Она закусила губу и прижала листок к сердцу.

— Понятно, — согласился он. — Обещаю вам: как только мне доставят книгу, я тотчас извещу вас об этом. Я также напишу моему брату. Впрочем, он, кажется, сейчас в Константинополе, поэтому не следует ждать от него скорого ответа.

Джемма вздохнула.

— Благодарю вас за это, а также за то, что согласились увидеться со мной. Я думала, вы вообще меня не примете.

Гейбриел не стал сообщать ей, что она проникла внутрь благодаря попустительству лакея, сам Гейбриел в душе остался почти равнодушен к ее затруднительному положению, ко всему, в чем она призналась ему.