Видессос осажден
Шрифт:
Со своей обычной скромной компетентностью Ипсилантес подготовил видессианские катапульты к противостоянию катапультам макуранцев. Маниакес собрал армию для того, что, как он надеялся, будет быстрым и ожесточенным наступлением на Машиз. Он собирался отдать приказ о начале атаки, когда с северо-востока прискакал курьер, держа в руках трубку для сообщений и крича: "Ваше величество! Ваше Величество! Макуранцы наступают, вся их огромная армия, и они вместе с проклятыми кубратами объединились против города Видесс. Город может пасть, ваше величество."
IV
Долгое
"Да, ваше величество, я имею в виду именно его - кого же еще?" ответил парень. "Абивард, Ромезан и вонючий Цикас, тоже предатель. И все бойлеры. И все осадное снаряжение тоже. Он указал на катапульты Ипсилантеса, чтобы показать, что он имел в виду.
Гориос сказал: "Хорошо, макуранцы снова вернулись на Ту сторону. Ну и что? Они были там раньше, на протяжении многих лет подряд. Они не могут перейти в Видессос, город."
Но гонец сказал: "На этот раз, может быть, они смогут, ваше высочество, ваше Величество. У кубратов на воде целый рой их лодок с одним стволом, и они ходят туда-сюда в западные земли. Мы не можем остановить все это, как бы нам ни хотелось ".
"Клянусь благим богом", - в ужасе прошептал Маниакес. "Если они смогут подвести свои камнеметы, башни и тому подобное к стенам города ..."
"Стены крепки, ваше величество", - сказал Гориос, в кои-то веки не потрудившись внести игривые изменения в титул своего кузена. "Они держались долго, и никто еще не нашел способ прорваться через них". "Это так", - ответил Маниакес. "Хотя я могу назвать два недостатка в этом. Во-первых, макуранцы действительно знают, как атаковать укрепления; они, по крайней мере, так же хороши в этом, как и мы. Мы видели это в западных землях, больше раз, чем я могу себе представить. А с другой стороны, стены - это не то, что удерживает нападающих. Это солдаты. Где лучшие солдаты в Империи? Нет, к льду с этим. Где единственные солдаты в Империи, которые доказали, что могут противостоять макуранцам в бою?"
Гориос ничего не сказал. Маниакес был бы поражен, если бы его двоюродный брат что-нибудь сказал. Ответ на риторический вопрос был слишком очевиден: он возглавлял единственную видессианскую армию, которая проявила себя в борьбе с врагом. Он опасался, что остальные силы Империи все еще слишком напоминали армии, которые снова, и снова, и снова проигрывали бойлерным ребятам. Через два-три года этого не будет, что, к сожалению, сейчас не принесло ему никакой пользы.
И затем, к своему удивлению, Регирий начал смеяться. И Маниакес, и посланник посмотрели на Севастоса так, как будто он сошел с ума. "Прошу прощения, ваше величество", - сказал Гориос через мгновение, "но мы отпускали шуточки о том, что могло бы произойти, если бы мы взяли столицу макуранцев в то же время, когда они взяли нашу. Теперь шутки стали реальностью. Если это не смешно, то что?"
"Ничего", - сказал Маниакес. В данный момент ничто не казалось ему смешным, это было несомненно. Ему захотелось слезть с лошади, чтобы ударить себя. Он снова был слишком упрям. Не обнаружив никаких признаков присутствия Абиварда, он просто бросился вперед, беспокоясь о том, что делает он сам, но не уделяя достаточного внимания тому, что в то же время может
Было известно, что Видессос время от времени натравливал степных кочевников на Макуран. Он никогда не ожидал, что макуранцы так ловко поменяются ролями. Этцилий, без сомнения, жаждал мести с тех пор, как видессийцы победили его три года назад. И если Шарбараз каким-то образом направил к нему посольство… Маниакес и не думал, что Царь Царей способен на такое двуличие. Насколько дорогостоящим окажется исправление этого ошибочного мнения?
Гориос сказал: "Что произойдет, если мы все-таки возьмем Машиз, пока они разграбляют город Видессос?"
Маниакес взвесил это. Идея привела его в ужас при первом рассмотрении. После того, как он немного подумал об этом, она понравилась ему еще меньше. Если мы возьмем Машиз, - сказал он, - макуранцы отступят на свое плато, и у нас не будет надежды преследовать их там. Но если они возьмут город, что помешает им и кубратам затопить все земли, которые у нас остались? Ни гор, подобных Дилбатской цепи, ни великих рек - ничего."
Его двоюродный брат кивнул. "Я думаю, ты имеешь на это право. Если мы заключим эту сделку, мы разорены. В таком случае, что нужно сделать, так это воздержаться от ее совершения".
"Да". Маниакес бросил долгий взгляд на запад, в сторону Машиза. Он задавался вопросом, увидит ли он когда-нибудь снова столицу Макуранцев. Однако, увидев свою собственную снова, он внезапно стал значить больше. "Мы возвращаемся".
Вид моста, который инженеры форсировали через Тиб, все еще нетронутым, наполнил Маниакеса облегчением. Он думал, что он уцелел; рассмотрение того, что показала ему магия Багдасареса, делало вероятным, что мост уцелел. Но Маниакес уже давно получил убедительное представление о разнице между тем, что казалось вероятным, и тем, что оказалось правдой. Увидеть импровизированное уродство этого моста собственными глазами было похоже на то, как он впервые увидел Лисию после возвращения в Видессос, город, после победы над кубратами. Теперь он мог вздохнуть с облегчением и заняться остальными делами, которые нужно было сделать.
Регориос, должно быть, думал в том же духе, потому что он сказал: "Я полагаю, это означает, что макуранцы не захватили никаких курьеров, которые пытались доставить нам новости с востока. Если бы они знали, сколько вреда могут причинить нам, подожгв этот мост, они бы попытались это сделать ".
"Тут с тобой не поспоришь", - сказал Маниакес. Сколько бы времени он потерял, если бы враг попытался заманить его в ловушку на западном берегу Тиба? Это не был вопрос с точным ответом, но слишком многое прозвучало в его голове, как колокол с двумя скорбными нотами. Как только армия прошла по мосту, Ипсилантес указал на сооружение, ради возведения которого его инженеры пролили кровь. "Что нам теперь с этим делать?"
"Соберите все бревна, какие вам понадобятся, а остальное сожгите", - отрезал Маниакес. "Это не будет иметь большого значения - у макуранцев есть свои собственные мосты из лодок - но это может их немного замедлить. И почему мы должны облегчать им жизнь?"
Потрескивало пламя. В небо поднимался дым, густой и черный. Когда макуранцы перешли Дегирд под предводительством Пероза, царя Царей, чтобы напасть на хаморских кочевников, они перебросили мост через эту реку: Маниакес вспомнил, что Абивард говорил об этом. И как только их выжившие, горстка, вернулись в Макуран, они сожгли тот мост. Теперь он понимал, что, должно быть, чувствовали тогда их инженеры.